Вдруг кривошеий замер. Испуганно озираясь всем корпусом, он будто к чему-то прислушивался. Вот его снова что-то напугало, и человек, размахивая руками, как лыжными палками, помчался в сторону землянок.
«Урод кособокий, – подумал Андрей Болдарь, наблюдая за ним из-за деревьев. – Посрать захотел? И не знаешь, что лежать тебе скоро с вырванным сердцем».
Человек скрылся за деревьями. Андрей, опираясь на палку, медленно проковылял к густому кустарнику. Его ноги ниже колен ощущались сплошной костью, и он то и дело цеплял ими за валежник.
Накануне ему приснился очередной сон про убийство: мертвец, раскинув руки, лежал возле пня, а в его груди зияла кровавая дыра. Андрей сразу узнал это место – такой пень с загогулиной ни с чем не спутаешь, всего метрах в ста от крайнего входа в подземелье. Да и мертвец из сна походил на этого кособокого Пряникова.
Андрей принял решение, не раздумывая. Спрятаться неподалеку и узнать, наконец, кто же такой Потрошитель. Нет, Болдарь вовсе не собирался противостоять этому маньяку и спасать никому не нужного урода. Ему было наплевать на Пряникова, как и на всех других. Да и какая тут может быть схватка с убийцей, если передвигался Андрей еле-еле – с помощью палки?
Но большой кухонный нож он, на всякий случай, взял – а вдруг Потрошитель заметит его и действительно возжелает продолжить список своих жертв с помощью него? Задешево отдавать свою жизнь Андрей не собирался.
Сзади раздался шорох.
Человек на костяных ногах обернулся, но не успел ничего сообразить, как мир перевернулся, и он потерял сознание…
Очнувшись, он увидел над головой кусок неба, окаймленный верхушками деревьев. Жутко болела голова. Застонав, Болдарь сел. Он привалился боком к пню и почувствовал, что рука его сжимает что-то мягкое и теплое.
Рядом, вывернув шею, лежал человек в разорванной рубашке. Из развороченной грудины торчали обломки ребер. В траве валялся окровавленный нож.
Но только это был не кривошеий! Там лежал Юрка Гладышев, так не вовремя приехавший из города улаживать земельные делишки. С первой же партией «бешеных крыс» его упекли в школу.
Как он здесь оказался сейчас? Неужели «крысам» удалось вырваться из заточения?
Задав себе ненужные вопросы, Андрей словно оттягивал вопрос самый главный: неужели… это… он?!
Он разжал липкий окровавленный кулак и недоуменно взглянул на красный комок. Сердце... Сердце Юрки Гладышева.
Юрка напал на него, и он, Андрей Болдарь, спасая свою жизнь, убил «бешеную крысу». Только почему-то ничего не помнит.
И что-то там перепуталось в сновидении – не Пряников оказался убитым, а Гладышев. И убил его именно он, Андрей Болдарь.
Осознав такие неопровержимые факты, Андрей вдруг согнулся. Внутренности его закрутило, свело, и все, что оставалось в его больном желудке, настойчиво попросилось наружу. Андрей склонился рядом с трупом. Тягучая горечь смешивалась с кровью и травой, а вместе с ней человек с костяными ногами лишался и той легкомысленной бравады, которой переполнялся чуть раньше.
Страшная правда открывалась в его голове.
Руки его сжались, а в одной из них всхлюпнуло сердце. Он с отвращением отбросил липкий комок и глухо замычал, закрыв лицо мокрыми от чужой крови руками.
Он не помнил, как убил Юрку, и как убивал других – но вспомнил другое.
Он вспомнил, как Глэчик обозвал его «слепым ублюдком», когда в прошлом году дробь Андрея пробила ухо его охотничьей лайке. Лежа на земле, он вытирал разбитый нос и думал, что Глэчику это даром не пройдет.
Еще он вспомнил, как постучал обрубком ноги разделанного жирдяя в окно его дома – туда пробрались два пацаненка, за которыми он следил, пока не наткнулся на труп.
А наткнулся ли?! Может быть, это подводит его память?
Воспоминания, от которых Андрея кидало в дрожь, лезли из щелей его воспаленного сознания, а он лишь раскачивался маятником возле пня и продолжал придушенно мычать.
Григорий Вишневский... Этот неотесанный чурбан однажды, в мужской подвыпившей компании, назвал Андрея импотентом. «Сорок лет, а до сих пор без бабы – видать, елда́-то не стоит...». Мужики тогда животы от смеха чуть не порвали. Не смеялся лишь Андрей. Да и с чего ему смеяться? Крепко пьющая мать навсегда отбила ему, тогда еще школьнику, охоту к женскому телу, пытаясь соблазнять собственного сына. И потом поплатилась за это – Андрей без колебаний упек ее в компанию «бешеных крыс». Смех товарищей – по любому поводу – после тех слов Григория заставлял Андрея вспоминать нанесенное оскорбление.
Вспомнил он и сейчас.
«Боже! Неужели это делаю я?..»
Он отлепил дрожащие руки от лица. И увидел напротив себя, под деревом, голую женщину. Это была его мать.