После трапезы захотелось пить. И, конечно же, прополоскать рот.
Но роса давно высохла, впиталась, или ее выпили другие. Луж же не было. Растения по-прежнему казались недружелюбными.
Ближайший родник оставался позади, за землянками. А поскольку Виктор намеревался следовать и дальше за бабочкой, то с утолением жажды придется подождать.
И только он с досадой распрощался с мыслью о воде, как внутренняя геолокация, выпестованная детскими вылазками, нарисовала перед ним маршрут.
Он вдруг понял, куда они движутся с бабочкой – в сторону Озера!
– Эге-гей! – радостно воскликнул Краснов.
Его шаги прибавили твердости. Даже бабочка, будто радуясь вместе с ведомым, сделала несколько замысловатых кульбитов.
Да, да, да! Километрах в трех отсюда и на самом деле находилось небольшое озеро – давным-давно известное Виктору.
Словно услышав его мысли, белая бабочка, которая все время передышки вилась над его головой, полетела именно в том направлении – к озеру.
Возможно, она вела его туда, где можно выйти из Кольца. Как знать?
Виктор и не знал. Он просто доверял этому крылатому фантому.
Подгоняемый жаждой, он зашагал вперед.
В голове роились мысли. Больше всего он переживал, что его семья сейчас находится одна в обществе подземных шизофреников. И этого… ненормального пацана, оклеветавшего его убийцей. Но вместе с тем Виктора не покидала уверенность, что именно этот мальчик и защитит его дочь, жену и сестру. Почти такая же уверенность, что ему следует доверять маячившему впереди крылатому призраку.
Чтобы отвлечься от гнетущих мыслей, Виктор постепенно окунался в воспоминания – все, что связывало его с детством. Деревня, приключения с друзьями, первая любовь, первый мордобой, первая рыбалка.
Рыбачили они с друзьями в основном нахлыстом на речке, по ночам ходили с острогами на щуку. Однажды ради потехи они взяли с собой в ночную вылазку и нытика Пряника – отцы Валерки Десятина и Пряникова дружили – если точнее, часто вместе выпивали, – и старший Десятин уговорил сына приобщить отпрыска своего собутыльника к «пацанячьим делам». Но вышел конфуз – хотя, если честно, что-то подобное Виктор с друзьями и предполагал. Пряник не только не наколол ни одну щуку, так еще умудрился набрать воды в болотники, потерять вверенный ему фонарик, и чуть не потонуть в омуте – и было бы не так обидно, если бы ему не говорили, что под ивы заходить не нужно.
Рыбачили они и на озере – на поплавок. Мужики это место не любили, а ему с друзьями озеро нравилось. Правда, рыба там водилась мелкая – больше ладошки никогда не попадалась: карасики, ротаны, красноперки, окуньки. В кормушках или в блесне на озере смысла не было – и рыбы нет достойной, и водорослей с потонувшими ветками много. А мелочевки для жарёшки всегда можно наловить – если кто не поленится километров пять прошагать по лесу.
Как-то раз четыре закадычных друга: он, Валерка Дюкон, Сергей Лис и Саня Мельник – впервые с палаткой заночевали на озере. Кажется, это было в классе третьем или четвертом. Втихаря от отца Валерка стащил бутылку самогона, а в бутыль долил воды. Потом он узнал, что то же самое проделал его старший брат. Естественно, отец Валерки такую проказу вычислил, и от души всыпал нерадивым сыновьям. Как всегда, Валерке досталось больше. Но это случилось позже. А в ту ночь ребята ели уху, кривились от чемера, как называли в деревне самогон, горланили песни, травили страшилки и клялись друг другу в верности до конца.
– Чувствуете? – спросил вдруг Виктор у разлегшихся вокруг костра друзей.
– Что: перданул, зараза? – тут же скривился Валерка.
– Нет. Озеро – с ним что-то не так. – По-другому выразить свои чувства Виктор не мог. Он чувствовал, как сказал: с озером что-то не так.
– Перепил наш Сержант, – засмеялся Мельник, и к его хохоту подключились остальные.
А наутро они узнали, что байки насчет озера – совсем не байки.
Оно и правда дышало. То есть, вода отходила от берегов настолько, что озеро уменьшалось в два раза. Причем, происходило это по своим законам, не связанным ни со временем года, ни с фазой луны, ни с чем-то другим, чем можно логически объяснить это явление. Подобное обмеление держалось несколько дней, а потом за несколько часов вода достигала своих привычных границ. Виктор слышал об этом от старшаков, которым рассказывали их родители. Сам же никогда не видел – до того самого утра.
В то утро Виктор первым вышел из палатки и от удивления присвистнул. От окаймляющего берег рогоза до воды было не меньше тридцати метров – и это за одну-то ночь! На не успевшем высохнуть иле лежали ошметки водорослей, торчал топляк, кое-где блестела чешуей дохлая рыба. И практически весь периметр вокруг озера заполняло полчище маленьких лягушек – с пятикопеечную монету.