Я прощаю тебя, мой брат, – за то, что ты так и не расстался со своей гордыней. Я прощаю тебя – за то, что ты так и не ответил ни на одно мое письмо. Я прощаю тебя – за то, что ты так и не простил меня. Прости же меня, Алекша! Прости – за то, что я такой, какой есть сейчас. Прости меня – за то, что в свой мир я не смог найти такую дверцу, через которую в него попал бы и ты. Прости меня – за то, что мне придется сделать сегодня.
Прощай, Алекша. И да поможет мне сегодня мой Бог.
Май 1899 года».
Глава 6. Возмездие
– Владычица Богородица, от всех врагов: видимых и невидимых, от всякого злого обстояния, на всяком месте, и во всякое время будь нам, Мать Преблагая, необоримая стена и крепкое заступление – всегда, ныне, и присно, и во веки веков. Аминь.
– Аминь.
– Аминь.
Осенив себя крестным знамением, трое мужчин тотчас же прижались к земле. Три пары глаз устремились на застланную утренним туманом дорогу, где возникло какое-то движение.
– Смотри, смотри! На гору покатилось!
Вверх по дороге, подпрыгивая на выбоинах, катилось колесо от телеги. Это было невероятно, но деревянный круг со спицами, не управляемый ничьей рукой, упорно катился вперед. Подскочив на очередном ухабе, колесо повернуло и направилось прямо к дому Петра Матлашова.
Раздался выстрел – и колесо исчезло.
– Говорил я тебе, не взять эту тварь ни пулей, ни… – начал было Прохор Подкопаев, но Матлашов вдруг закричал, показывая рукой:
– Вон она – на яблоне сидит! Черной кошкой обернулась!
Мужики бросились во двор Матлашова. Прохор бежал впереди. Убить кровопийцу-колдунью, погубившую Гришеньку! Растерзать проклятую!
Услышав выстрел, отовсюду стали сбегаться люди – кто с вилами, кто с палкой, кто с топором. Кое у кого в руках были и ружья. Мальчишки неистово свистели, предвкушая долгожданное возмездие.
Прохор первым подбежал к высокой раскидистой яблоне. Вскинув ружье, он вглядывался вверх, стараясь отыскать черную кошку в невероятно быстро сгустившемся тумане.
– Вот пакость – верхних рассох и не видать. Там подлюка спряталась, – процедил Прохор, сплевывая под ноги
Подоспели еще шестеро с ружьями. Окружив дерево, мужики начали стрелять наугад. На землю посыпались перебитые ветки и маленькие зеленые яблоки.
Но кошки не было.
Раздался еще один залп – и вновь по земле застучали яблоки.
– А ну-ка я ее сейчас! – решительно сказал Прохор.
Отдав свое ружье Василию, Прохор начал взбираться на яблоню, и почти тут же скрылся в тумане. Он ничего не видел в белой пелене и карабкался на ощупь, надеясь, что вот-вот его пальцы наткнутся на убитую кошку, застрявшую среди ветвей. В ушах у него почему-то звенело, и першило в горле от назойливого сладковато-кислого запаха тумана. Ни сверху, ни снизу, где толпились люди, не доносилось ни звука.
Иногда ему казалось, что пальцы схватились за что-то мягкое, похожее на кошачью шкуру. Но он ошибался. Обломанные ветки царапали лицо. Звон внутри головы стал настолько громким, что хотелось зажать уши руками, сдавить череп изо всей силы. Но, боясь сорваться вниз, Прохор не делал этого. Он забирался все выше и выше, и все тоньше становились ветки. Карабкаться становилось труднее. Звон в голове нарастал. Очередная невидимая ветка сломалась под его рукой, нога скользнула по влажной коре – и Прохор чуть не сорвался с яблони.
Бешено колотилось в груди сердце, а залитые слезами глаза постоянно моргали. Прохор не слышал ни слова, хотя был уверен, что внизу стоят люди и зовут его. Неведомая сила словно тащила его наверх волоком.
Пытаясь сглотнуть ком, вцепившийся в горло холодным ужасом, человек увидел перед собой кошку. Черное – на белом. Это была она, Марьяна, – ведьма, погубившая его маленького сынишку! Веточка, на которой устроилась кошка, была такой тонкой, что могла выдержать только вес воробья, не более. Однако она даже не согнулась под черной тварью. Вертикальные зрачки злобного создания сделались еще тоньше и вдруг приблизились к самому лицу Прохора. Кошка зашипела – и Прохор невольно отпрянул назад. Он еще успел увидеть, как ее глаза стали полностью черными, и тотчас под ним с треском обломилась ветка.
Уже упав на землю, Прохор сумел прошептать: «Она там, живая...» – и стал отключаться. Феерические лица склонившихся над ним односельчан сделались неестественно красными. Бордовые цвета становились все темнее и темнее, пока не слились в одно большое черное покрывало. Ему казалось, что наступила ночь Хотя нет – где-то очень далеко забрезжила светлая точечка. Идти нужно именно туда – к этому кусочку света. Ведь его там ждал маленький Гришенька.
Раздались выстрелы. Прохор застонал и открыл глаза. Вместо ночи над ним висело едкое облако, порожденное ведьмой…