Старик закашлялся, содрогаясь всем телом, но потом вновь заговорил:
– Дай же мне силы не оказаться поверженным собственным разумом… разумом, порожденным семенем… семенем, брошенным однажды в летопись человеческих судеб…
Он вновь замолчал. Над ним склонились:
– Михал Сергеич, мы уже на месте. Где-то тут она и шмякнулась.
Двое мужчин, поддерживая старика под руки, помогли ему подняться с носилок. Он выпрямился, с силой вдохнул воздух, потом еще раз, и, наконец, твердо сказал:
– Чувствую, она здесь. Не убежала – вы ее сильно ранили.
– Так где же она тогда?! Где, Михал Сергеич? Все уже обшарили – и ничего не нашли!
Старик усмехнулся, и, прищурив слезящиеся глаза, стал поворачивать голову из стороны в сторону. Его движения уже не выглядели вялыми – он был теперь похож на хищника, учуявшего запах жертвы. И жертве не скрыться!
– Главное: не смотреть ей в глаза! Не смотреть в глаза. Никто не должен смотреть ей прямо в глаза.
Его губы снова беззвучно зашевелились. И лишь ветер и прилипшая к шее букашка могли его расслышать.
– Какая все-таки ирония! Поучительная ирония! Научившись летать, ты достигаешь высоты, но не замечаешь, как с земли на тебя направлены ружья. Ты летишь и летишь, как вдруг в тебя стреляет тот, кого ты сам научил нажимать на курок. Актеон – в некотором роде... Неужто этот лес для меня и в самом деле окажется Кифероновым? Ну а где же тогда Диана? Надо поискать Диану...
Старик опустился на четвереньки и приблизился к оврагу. В такой нелепой позе он и застыл, уткнувшись взглядом в какую-то точку. Охотники за ведьмой тоже во все глаза рассматривали дно оврага, но ничего подозрительного там не находили. Лежали там камни, сухие ветки да дырявый лапоть – вот и все.
Старик указал пальцем как раз на этот лапоть и прохрипел:
– Вот она, ведьма – ловите ее!
Лапоть тут же пошевелился, затем подпрыгнул и, наконец, превратился в ведьму. Ее красивое, но злое лицо было бледным, левая рука висела плетью, и платье на плече пропиталось кровью. Вероятно, именно эта рана с большой потерей крови и помешала ей убежать. Казалось, ведьма не замечает указывавшего на нее старика. Ее взгляд скользил от одного лица к другому, совсем не задерживаясь на застывшей в странной позе фигуре.
Стояла полная тишина. И вдруг кто-то из толпы бросил камень. Потом полетели еще и еще, а следом за камнями – палки. Один удар пришелся точно в окровавленное плечо, и ведьма закричала. Ее пронзительный крик был больше похож на завывание огромной дикой кошки, попавшей в западню. Кто-то невольно закрыл уши руками, а кто-то снова кинул камень, затем – толстую сучковатую палку. Палка попала Марьяне в ногу, и умолкнувшая было ведьма снова закричала. Потом она зашипела, словно и правда была кошкой. Закружив вокруг себя вырванные с корнем травы, колдунья вихрем выскочила из оврага. Она побежала к лесу, припадая на ногу и держась за плечо. Раздались выстрелы – мимо! Марьяна продолжала убегать, изредка оборачиваясь и злобно шипя.
– Уйдет! – крикнул кто-то.
Прогремел еще один выстрел, тут же сменившийся воплем боли – разорвавшийся ствол острыми кусками врезался в лицо стрелявшему.
«На лавке у крыльца лежало ружье. Оббежав его против часовой стрелки, мышь прокляла его, помочившись в дуло, и шмыгнула под крыльцо».
Никто еще не успел ничего понять, как кто-то вновь выстрелил по ведьме. На этот раз выстрел угодил в цель. Ведьма упала с пробитой дробью ногой, но все-таки упорно поползла дальше. Толпа уже бежала за ней, и в ее сторону летели палки, камни и топоры. Казалось, люди опасались приближаться к загнанной жертве вплотную и пытались прикончить ведьму издалека. С каждым новым попаданием воздух сотрясался все новыми радостными криками и все новыми проклятиями. С каждым новым попаданием люди становились все смелее и смелее, сокращая расстояние между собой и ведьмой. Кто-то из самых бойких ребятишек подбежал к ведьме вплотную и изо всех сил ударил ее ногой по ребрам. Но в этот раз Марьяна не закричала. С ненавистью посмотрев на своего обидчика, она негромко, но отчетливо сказала:
– Чтоб ты сдох! Сдохни!
Мальчик пошатнулся и упал. Его туманный взгляд устремился к небесам, а Марьяна захохотала, радуясь своей новой удаче.
– Я вас проклинаю! Всех! И вам не уйти от моего проклятия!
Ведьма, подобрав брошенную в нее палку, с трудом встала. Опираясь о палку, она протянув руку с растопыренными пальцами к своим преследователям и снова зашипела. Клубы пыли взметнулись вокруг нее с такой силой, что сорвали почти всю листву с молодого дуба. Пылевое облако, подчиняясь воле Марьяны, помчалось на толпу. Люди падали на землю, закрывая головы руками, а ведьма хохотала и продолжала проклинать своих обидчиков. С каждым новым проклятием изо рта ее вылетал рой черных мух и устремлялся к поверженным людям. Вокруг ведьмы теперь кружились не только листья, но и ветви деревьев, и тоже летели в толпу.