Он очень долго готовился к смерти. Он был готов к встрече с костлявой. И ему захотелось, – теперь уже в последний раз, – сказать кое-что своему брату. Хотя... Кажется, он уже говорил.
– Я прощаю тебя, мой брат, – за то, что ты так и не расстался со своей гордыней. Я прощаю тебя – за то, что ты так и не ответил ни на одно мое письмо. Я прощаю тебя – за то, что ты так и не простил меня. Прости же меня, Алекша! Прости – за то, что я такой, какой есть сейчас. Прости меня – за то, что в свой мир я не смог найти такую дверцу, через которую в него попал бы и ты. Прости меня – за то, что мне придется сделать сегодня. Прощай, Алекша. И да поможет мне сегодня мой Бог.
Вновь отчетливо запахло горелой плотью, но в этот раз запах не вызывал ни отвращения, ни страха. Михаил Андреевич умел контролировать свои чувства.
Через проем в комнату начали пробираться люди – кто с вилами, кто с топором. В глазах чужака, сделавшего из крестов подсвечники, была насмешка и совершенно ненормальный восторг.
– Я совершил все эти убийства. Именно я! – В голосе его звучала нескрываемая гордость.
– Кто же ты такой, черт тебя возьми?! – спросил чужака крепко сбитый мужчина с вилами в руке.
– Он уже давно со мной рядом! Хочешь, я и тебя с ним познакомлю? – Михаил Андреевич, ликуя в душе, рассмеялся в лицо тем, кто пришел его убивать.
– Умри же, гадина! – вскричал в гневе мужчина и, выставив вперед вилы, бросился к старику с горящими глазами.
Но даже пронзенный острыми зубьями, чужак продолжал улыбаться и, казалось, совсем не чувствовал боли.
Мужчина приблизил лицо к самозванцу, пригвожденному к стене, и прошептал:
– Сдохни, мразь. В аду тебе как раз и место.
Лицом к лицу.
Михаил Андреевич посмотрел в глаза своему убийце. И увидел, как ненависть в этих глазах вытесняется другим чувством – липким и холодным; побороть такое чувство можно лишь еще большими потрясениями. Боли старик не ощущал.
«Жалкое зрелище!» – подумал он.
– Вот так! – сказал человек с вилами, выдергивая их из обессиленного тела.
Старик сполз по стенке на пол. Для пущей уверенности человек воткнул вилы еще раз – на этот раз в шею своей жертвы. Из шеи в разные стороны брызнула кровь. Почувствовав в руках огромную силу, он одним рывком переломил рукоятку и, при полном молчании остальных, отбросил в сторону обломки.
Затем мужчина взял бутыль с заспиртованным сердцем, сорвал крышку и вылил содержимое на тело бездыханного старика. Туда же полетела и горящая свеча. Люди попятились к дверце, прикрываясь руками от набирающего силу пламени.
– Пусть все здесь сгорит! – воскликнул мужчина, подбрасывая в огонь бумаги, лежащие на столе.
Люди поспешно покидали комнату, и он присоединился к ним, незаметно спрятав за пазуху портрет Марьяны.
Запах горящей человеческой плоти был отвратительным. Но сейчас это был запах победы – победы в великом сражении, о масштабах которого знали немногие.
– Воздух. Этот чудный необыкновенный воздух! – сказал, выйдя во двор, человек в забрызганном кровью архалуке.
Шел май 1899 года.
ЧЕРНУХИНО. Глава 1. «Хорошее место для воспоминаний»
Как только я нашел все ответы, изменились все вопросы.
Пауло Коэльо
(сто лет спустя)
В желтой колыбели, плывущей по волнам, появилась маленькая головка. Если присмотреться, можно заметить, что колыбель – это отражение полупрозрачной луны, тающей в предрассветной дымке; волны – всего лишь мелкая рябь озера; а головка принадлежит гадюке. Вот бесшумная рептилия добралась до камышей, где скрылась из вида.
Рассвет набирал силу. Опоясавшие озеро деревья из черных становились серыми, а из серых – лилово-розовыми. Полное тайн лесное зеркало, подернутое утренним туманом, окрашивалось лучами восходящего солнца в цвета совсем непредсказуемой палитры, словно взятой напрокат у щедрой радуги, разделившейся на сотни оттенков. Большая жужжащая стрекоза с бирюзовыми крыльями подлетела к воде и замерла над своим отражением. Резко взмыв вверх и в сторону, она исчезла в ползущем по воде облаке, словно то была и не стрекоза, а маленький сказочный вертолет.
Раздался всплеск. Недалеко от камышей из воды блеснула серебристая чешуя. Наверное, карасик или окунек. В этом озере никогда не водились здоровенные караси и окуни. Виктор знал это так же хорошо, как и то, что ему наконец-то удалось выбраться из Кольца. Сколько он пробыл в нем? Кажется, целых две недели? Виктор посмотрел на воду и увидел там старика. Выпирающие скулы, впалые щеки, седые волосы, худые плечи, выглядывающие из разорванной футболки. И горящий взгляд, способный поведать о многом.