Слуги уже рассказали?
Да, живописали в красках. Но почему ты сам не сказал?
Это что-то бы изменило? — с горечью сказал он.
Если ты о моих чувствах — то нет. Но мы должны доверять друг другу. Что ещё я должна узнать?
Пол задумался. Не все тайны были только его. Но она права, лучше начать сейчас, чтобы потом некоторые пыльные секреты не отравляли жизнь.
Он вздохнул и сказал:
Десять лет назад у Колдера тоже была невеста. Нелли…
О, боже! — закрывая рот руками, испугалась Мифэнви. — Ты говоришь так… Та девушка… она умерла…
Лучше бы умерла! — сжав кулаки, прокричал Пол. — Он так любил её! Он увидел её в церкви на утренней службе и решил, что встретил ангела. У неё были такие невинные карие глаза. Колдер попросил её руки, она ответила согласием. О, я помню тот день! Он весь сиял! Никогда больше я не видел его таким счастливым! Всё шло к свадьбе, несмотря на её простое происхождение: Колдер был влюблён и ему было не до таких пустяков. Но вот однажды, вернувшись из Хидвила, он застал в замке отца — тот всегда приезжал неожиданно, не предупреждая… Так вот, там был наш отец и эта… эта… Нелли… Они… — Пол осёкся, потом перевёл дух и, густо покраснев, закончил: — они лежали вместе… обнажённые…
Мифэнви пошатнулась. Пол подхватил её. Она вся горела.
Прости, что говорю. Но я должен… должен рассказать… Так вот, Колдер решил, что это отец так отомстил ему за то своеволие со мной, но тут влезла сама Нелли. Она сказала, что уже давно … давно… с нашим отцом…
Мифэнви побледнела.
Да, столь вероломной оказалась она. Хотела выйти за Колдера, чтобы скрыть свой грех… Он
выгнал её, подрался с отцом и поклялся, что ни одна женщина больше не переступить порог Глоум Хилла, чтобы больше не причинять его обитателям боли! — он спрятал лицо в руках, его колотило.
Мифэнви ласково обняла его, пытаясь утешить.
Воистину, это мрачный замок, забирающий счастье… — тихо проговорила она.
Это наш замок! Поколения Грэнвиллов жили здесь!
Прости, я ни в коем случае не хотела обидеть тебя и твоё родовое гнездо, — сказала она и нежно улыбнулась Полу.
Всё нормально, — уже спокойно ответил он и вернул улыбку, — ты не должна извиняться.
Знаешь, — проговорила она, чуть покраснев и спеша перевести разговор в более мирное русло:
Я бы хотела, чтобы мой венок был из этих цветов.
Мифэнви кивнула на полянку, напоминавшую пёстрый коврик в деревенском доме.
Хорошо, думаю, в Хидвиле есть мастера, которые помогут тебе.
Не нужно мастеров! Ты не представляешь, какой нудной бывает жизнь принцесс и сколь многому они могут научиться, ожидая, пока за ними явится их прекрасный герой! — она чмокнула его в щёку и начала собирать цветы.
***
Назад Мифэнви возвращалась одна. Пол помог ей взойти по крутой тропинке, а сам ушёл в Хидвил, посмотреть, как движется подготовка к свадьбе.
Девушка шла с охапкой цветов, мечтая о том, какие она наделает венки, украсит их лентами и развесит вдоль главной лестницы Глоум Хилла. Она заставит этот замок полюбить цветы! Лучше было думать об этом, чем о грехах и преступлениях, которые, словно паутина повисли на его стенах.
В дом она вошла через кухню, раздарив по цветку поварам.
Ангел! Сущий ангел! — неслось ей вслед, заставляя краснеть.
Бедная, бедная девочка! — вилось другое, заставляя вздыхать.
Она уже подошла к лестнице и собиралась, было, подниматься к себе, как сзади раздалось:
Зачем вы притащили сюда этот мусор, миледи?! — она обернулась — чёрные глаза Колдера метали молнии.
Если вы могли заметить, милорд, это — цветы! — Мифэнви, к своему удивлению поняла, что опять начинает злиться.
Это мусор! Цветы здесь не живут более двух часов!
У меня будут жить!
Это почему же ещё?! Потому что вы — самоуверенная глупая девчонка?! — его взгляд прожигал её насквозь.
Да как вы смеете со мной так разговаривать?! — внутри у неё все клокотало. Впервые в жизни кто-то оскорблял её столь бесцеремонно. Пусть двор её отца и был кукольным, но он все же имел некоторое подобие королевского, и она привыкла к почёту и уважению.
Однако дерзкий лорд Грэнвилл только презрительно хмыкнул:
Я, между прочим, у себя дома, где разговариваю с непрошенными гостями так, как захочу. Здесь действует мой этикет. Скоро вы станете моей невесткой, поэтому лучше вам сразу запомнить — ни один Грэнвилл никогда не потерпит, чтобы им помыкала женщина! А уж я — тем более! Потому что все вы — вероломные коварные существа!
Мифэнви закипала медленно, но верно:
Не судите всех одинаково!
Вот ещё! — с ехидцей проговорил он. — А чем это вы лучше других? Вчера — плечи, Моцарт, сегодня — цветы. Все эти ваши женские штучки из арсенала сведения с ума мужчин!
А вы имеете что против моих плеч, Моцарта и цветов? — спросила она едва ли не зло.
Нет… — он, уже набрал воздуху для очередной тирады, но тут она перебила его: вытащив из букета незабудку, невозможную в этих краях в сентябре, она швырнула цветок ему под ноги, проронила ледяным, истинно царственным тоном:
Так утешьтесь же, несчастный! — развернулась и, подхватив край платья, пошла вверх. Он же, как громом пораженный, стоял и смотрел ей вслед.
***
… В этот раз спуститься в гостиную её заставили громкие голоса: братья, на повышенных тонах, выясняли отношения.
… свадьбы не будет! — Колдер с такой силой саданул по каминной решётке, что из камина едва ли не полетели кирпичи.
Это не тебе решать! — взвился Пол.
Мне, потому что теперь, после смерти отца, я — старший в семье. И вообще из нас двоих я куда больше лорд, чем ты!
Да, пожалуйста, — закричал Пол и в глазах его заблестели слёзы, — забирай все эти свои титулы, замки и тащи их с собой в могилу! Я обойдусь как-нибудь и без фамилии Грэнвилл! Больно она мне нужна, измаранная этим ублюдком, который, к несчастью, был моим отцом!
Колдер уже занёс руку, чтобы как следует врезать брату, когда между ними встала Мифэнви:
Прости меня, Пол, и вы, милорд, — чуть поклонившись, сказала она спокойным тихим голосом, — но свадьбы действительно не будет. Вот, Пол, я возвращаю тебе кольцо и расторгаю нашу помолвку! Прощай, дорогой. Счастливо вам оставаться, лорд Грэнвилл.
С этими словами она отправилась к себе собирать вещи. Последнее, что она слышала, это был истеричный голос Пола:
Ты доволен! Тебе нравится сидеть здесь бирюком — вот и сиди! И с этого дня у тебя больше нет брата.
***
В дверь стучали лихорадочно и настырно.
Пол, я не стану с тобой разговаривать. Всё, действительно, кончено, — бросила она через плечо, дрожащими руками заталкивая в саквояж очередное платье.
Это не Пол, — ответили с другой стороны.
Она выпрямилась, несколько раз вздохнула и открыла дверь.
Он с порога опустился на колени, раздавленный, разбитый, с глазами больного пса:
Простите меня! Я отвратителен! Просто … просто… я так давно живу один… совсем одичал, хуже горного тролля, — горько усмехнулся он, — разучился быть нормальным. А тут вы — сотканная из света! Являетесь и оглушаете меня юностью, музыкой, красотой… Простите меня! Не уезжайте! Останьтесь ради Пола! Он всё, что у меня есть! Я очень люблю своего младшего брата и совершенно не готов потерять… И цветы… они, правда, здесь вянут… я проверял…
Она позволила ли ему припасть к своей руке и осталась.
Вечером того же дня они устроили ужин примирения. На ней снова было платье, приоткрывающее плечи. И Пол снова надел ей на пальчик кольцо. Колдер был вежлив, обходителен — подал ей стул, положил на тарелку кусок торта повкуснее — и даже шутил. Правда, ничего не ел, только пил бокал за бокалом…
Пожелав им спокойной ночи, она уже собралась к себе, когда услышала разговор:
Ты что, пытался приударить за моей невестой?