Варвара Клюева
Цветы ядовитые
Призрак, отразившийся в зеркале, перед которым я "рисовала" глаза, напугал меня до чёртиков. И вовсе не неожиданностью появления. (Второпях я оставила дверь душевой нараспашку и, хотя надеялась, что никто не припрётся в наш блок в такой ответственный момент, слишком хорошо знала общежитские реалии, чтобы всерьёз в это верить). Нет, моя душа нырнула в пятки по более весомой причине: физиономия, которую я узрела в зазеркалье, явно выскочила то ли из мира кошмарных снов, то ли из ужастика. Бледная до неправдоподобия, глаза – с чайные блюдца, губы трясутся, причёска из серии "взрыв на макаронной фабрике"… Рука моя дёрнулась, и левый глаз приобрел диковинные иномирские очертания.
– Чёрт!!!
– Извини, – дрожащим голосом сказало привидение. – У вас было открыто.
Тут я узнала в кошмарном явлении Ирку Кудрявцеву. И это открытие подействовало на меня едва ли не сильнее, чем несостоявшийся мистический опыт.
Замкнутая и целеустремлённая Кудрявцева в студенческом братстве считалась потерянным человеком. Она не ходила в походы, не отрывалась на дискотеках и спортивных площадках, не резалась в преф, не участвовала в попойках. Даже в общаге не жила, хоть и не москвичка. То ли из природного усердия, то ли из страха вылететь из универа, но первые три года несчастная не поднимала головы от учебников. Потом немного расслабилась и перешла было на более здоровый образ жизни, но тут с ней приключилась беда: кто-то из наших затащил её на пати, куда забрёл Жора Панков – с гитарой. И девушка пропала.
Внешность у Жорика самая заурядная, что называется, второй раз не взглянешь. Круглолицый крепыш невнятной масти – то ли тёмный блондин, то ли светлый шатен. Мощью интеллекта и остроумием парень тоже не блистает. При всём при том ни одна девица в нашей группе не избежала помешательства, выражаемого известной формулой "жить без него не могу". Стоит Жорику расчехлить гитару и пройтись перебором по струнам, всё окрестное женское население впадает в транс сродни тому, что снизошёл когда-то на детишек вольного города Хаммельна. Потом в игру вступает проникновенный баритон, который вдруг прорезается у Жорки, когда он начинает петь. И всё – девицы падают к его ногам, как переспелые груши. По счастью, этот морок обычно длится недолго – от двух-трёх недель до пары месяцев.
Кудрявцева и тут отклонилась от нормы: её помешательство тянулось уже больше полугода и лишь недавно начало отступать. Сначала оно было вполне счастливым (если не считать того, что девчонка-отличница едва не завалила зимнюю сессию): в Жорке вспыхнуло ответное чувство. Роман века искрил фейерверком и буйствовал до весны, потом между влюблёнными что-то пробежало, и на Ирку стало больно смотреть. Но она оказалась девушкой с характером. Другая на её месте забилась бы в нору и предалась бы безудержному страданию, а Ирка, стиснув зубы, ходила на занятия и вытягивала свои "хвосты". К маю отчаяние в её шальных глазах уступило место угрюмому спокойствию, и мы перевели дух. Дело явно шло к выздоровлению. Но, похоже, с выводами мы поторопились. Даже в первые дни после разрыва – на пике своих страданий, – Ирка выглядела более вменяемой, чем теперь.
Я мысленно помахала ручкой весёлой тусовке, которую собиралась осчастливить своим присутствием, бросила карандаш на полочку и повернулась к "привидению".
– Пошли в комнату. У меня припрятана бутылка бренди.
Судя по взгляду, Ирка вряд ли поняла хоть слово, но послушно двинулась за мной, взяла вложенный в руку стакан и даже его опустошила – вылив чуть не половину на себя. Я усадила бедняжку на кровать, выждала минуты три, наблюдая за затухающими колебаниями её губ, потом скомандовала:
– Рассказывай.
Ей потребовалось ещё несколько минут, чтобы собраться с мыслями и вытолкнуть из себя первые слова, но в конце концов она справилась.
– У нас… в доме, где я живу… умерла девочка. Снежана, семнадцать лет. Отравилась. Покончила с собой, как мы думали… А сегодня были поминки – девять дней. И… и там кое-что произошло… В общем, получается, что она не подходила к этому цветку… То есть её убили, понимаешь? Сделать это могли два человека: я и хозяйка. Но я точно знаю, что после её ухода с цветком всё было в порядке. Получается, что это я, да? – Ирка подняла на меня полные ужаса глаза, и губы её снова задрожали.
Речь её напоминала горячечный бред, но какие-то проблески смысла в нём определённо мелькали. Только как до этого смысла добраться? Смекнув, что связного рассказа от Ирки в таком состоянии не добьёшься, я решила зайти издалека.
– А где ты живёшь? У родственников? Или снимаешь комнату?