Я даже не мог представить, как много бросают новорожденных детей. Каждый третий был грудным, который не был виноват в невменяемости своих родителей. И да, про невменяемость. Весна это самое стрёмное время для скачков. По весне вместе с тем как сходит снег, у психов начинается обострение, и сходит крыша.
На руке виднелся шрам от ножа психопатки, которая держала шестилетнего сына в шкафу. Ребёнок был на последней стадии анорексии и не мог ходить. Как столько времени ей удавалось его скрывать ото всех, не понятно. В квартиру смогли попасть снова благодаря Калинину, а вот в ней-то даму и переклинило. Удивляют соседи таких людей. Вы здесь десять лет, вы видели, что женщина была с ребёнком, а потом ребёнок внезапно пропадает, и все это принимают как норму. Все шушукаются по квартирам, называют женщину невменяемой, смотрят косо, но на этом всё и останавливается. А в это время ребёнок пьёт только воду и выглядит как скелет, обтянутый кожей. Не имея возможности позвать на помощь, не понимая, что с ним происходят ненормальные вещи, без сил к движению, медленно тает и угасает.
Радовали дни, когда не было скачков. Были времена, когда по две недели не было инцидентов. Это никаким образом не зависело от меня, но почему-то мне было приятно от этого. Да и кому будет неприятно, когда дети живут в безопасности, пусть и только в определённой области.
Февраль был холодным, и я старался не думать, что может происходить в такую пору. Нервная система давно нарушилась и не внушала доверия. За два года насмотрелся на ужасы жизни и ужасы смерти. Сколько бы не прыгал по местам, я всегда помнил лицо той девчушки, которую не смогли найти на гаражах.
Приготовив термос с горячим чаем, я взял в рюкзак тёплых вещей и приготовился к броску. Выключил видеонаблюдение в квартире, которое обычно и сдерживало меня от скачков. На протяжении получаса ничего не происходило. Я даже успел спотеть и раздеться, пришлось привязать свою одежду к рюкзаку на случай внезапного прыжка. Как выяснилось, сделал это совсем не зря. Когда в мгновение ока оказался по колено в снегу, аж опешил от неожиданности. Начал как можно быстрее одеваться, попутно оглядывая местность.
Глаза болели от обилия белого цвета, и приходилось жмуриться. Ничего не выделялось из пейзажа.
- Есть кто?!- прокричал я, слыша, как моё эхо скачет между деревьев.
Сквозь деревья виднелся просвет, и я вышел на заснеженную просёлочную дорогу, где и увидел иномарку крупных размеров. Подошёл к машине, она была закрыта, на заднем сиденье виднелась детская одежда. «Бля» - промелькнуло в голове, когда увидел двадцать девятый регион на номерах. Архангельская область была за пол страны от Энска. От машины в лес вели следы нескольких человек. Я поторопился по тропинке. Через пару сотен метров увидел всех владельцев этих следов. На снегу лежал мужчина со следам крови возле головы и пистолетом в руке. Рядом переминалась на ногах девочка лет шести, которая держала на руках мальчика лет трёх. Дети были абсолютно голыми и напуганными. Кто в этот момент боялся больше они или я точно не сказать, но я поспешил к ним.
Быстро достал из рюкзака плед и кинул на снег. Поставил на них детей и достал одежду, которая была с собой. Про размеры было говорить некогда, а вот про обувь я ни разу не подумал потому, что ни разу не пригодилась.
- Тебя как зовут? – спросил у девочки, удерживая на руках младшего.
- Вика.
- Это папа?
- Да, - было видно, что она не понимает, что произошло и происходит.
- Отвернитесь, - сказал я и стал рыться по карманам уже окоченевшего тела мужчины.
В кармане брюк нашёл ключи от машины, а в нагрудном бумажник. Отнёс детей в машину и завёл мотор. Девочка стала одевать брата и одеваться сама в вещи, которые лежали на заднем сиденье. Я закурил и набрал Калинину.
- Архангельская область?! – с удивлением проорал он в трубку. – Ты уверен?
- Коля, геолокация не врёт. Две с половиной тысячи километров до дома. Мужик себе мозги выпустил на волю, и в лесу оставил замерзать двоих детей, – я выкинул окурок в направлении тропинки. – Что делать-то?
Я прекрасно понимал, что могу уехать с детьми, но как быть с телом? Скинув метку карты Калинину, я сел в автомобиль и поехал в обратный путь. Карта на телефоне подсказывала, что до нормальной дороги километров пять. Японцы делают вещи, иначе как объяснить, что машина по таком снегу, и так далеко заехала в лес.