Дети молчали всю дорогу, а я и не пытался их отвлечь - дорога была жутко заснеженной. В бумажнике был паспорт с пропиской, поэтому я знал куда поеду в первую очередь.
До адреса ехали час с лишним, я был рад, что бензин по дороге не кончился. Иначе можно было погубить и детей, и остаться самому до весны в этом снежном коллапсе.
Набрав номер квартиры на домофоне, мне никто не ответил. Тогда случайными номерами квартир всё-таки добился попадания в подъезд. Мальчик сидел на руках спокойно, Вика же после того как вошла в подъезд, сама пошла в сторону лифта. Я пошёл следом. На четвёртом этаже девочка стала звонить в дверь. С той стороны защёлкал замок и на пороге оказалась женщина лет тридцати с лишним, в халате и со слезами на лице. Женщина бросилась на колени и стала судорожно целовать дочь, держа её голову в своих руках. Девочка заплакала в ответ. Женщина буквально выхватила сына у меня из рук, и снова встав на колени, обняла обоих детей.
- Извините, нам нужно поговорить, - сказал я ей.
Наконец она обратила на меня внимание.
- Вы кто? Где он?! – начала осыпать меня вопросами.
- Мы с ним незнакомы, я случайно увидел, как он на машине в лесополосу заехал, а потом выстрел услышал, – я пытался выглядеть как можно убедительнее. – Я на его машине детей привёз.
Измена. Сколько боли несёт это слово. Вот и тут глава семьи не выдержал, когда узнал, что суженая была ему неверна. Но только опять в войне взрослых страдали дети.
Автостопшик, который оказался случайным свидетелем самоубийства и попытки двойного убийства. Эта легенда более или менее зашла сотрудникам полиции, но двое суток покататься пришлось, показывая место трагедии. Опять спасибо Калинину, переночевать разрешили в отделении в одной из камер. Чтоб не было угнетающе, решётку у камеры на ночь не закрывали. Удобства были относительными. Да и о каких удобствах идёт речь, если тут нужен только функционал камер содержания.
Когда и как попадать домой не приходило на ум вообще. В связи с этими прыжками, я свою работу на удалёнке и так урезал, а денег на поезд у меня с собой не хватало. Выручил Димон, который почти весь год катался по командировкам и поднял неплохо.
Почти двое суток в плацкарте оказались раем. Крики, вонь и шум, ничего из этого не портило настроение. Я уже лет пять как никуда не ездил на поезде, вот и получал удовольствие.
На вокзале меня встретил Дима.
- Впервые так далеко прыгнул? – спросил он, пожимая руку.
- Да. Дальше пятиста ни разу не бросало. А тут чуть не офигел.
- Что там было-то?
Я закурил. Немного переваривая случившееся, думал как это рассказать.
- Преданный изменой муж, вывез в лес детей, раздел до гола и покончил с собой, оставив их замерзать.
- Только пожалел, что спросил, - выдавил из себя Дима.
Опять возникла эта пауза молчания в переваривании всей информации.
- Коля выручает как обычно. Правда погряз в делах, так что работаем только по телефону в последнее время.
- Ладно, погнали, - сказал друг и сел в машину.
Дома было просто шикарно. За крайние три ночи пришлось спать в камере и на кушетке поезда, поэтому, когда прилёг на кровать, спина благодарила экстазом каждого позвонка. Димон гремел на кухне посудой, а я так и провалился в сон, не успев ни раздеться, ни умыться.
Сколько проспал, я не понял. Проснулся в каком-то абсолютно тёмном помещении. Как так? Я вроде и камеры дома включил, да и друг был там же. Телефона не было с собой. Да с собой не было ничего. На ощупь добрался до стены. Глаза никак не хотели привыкать к темноте. Перебирая руками вдоль стены, пытался найти хоть какой-нибудь намёк на дверь. Когда прошёл все четыре угла дважды, понял, что нет даже малейшего намёка на выход. Хотелось прокричать, позвать на помощь, но не мог издать ни звука. Сердце заколотилось с бешенной скоростью.
- Ты чего стонешь? – голос Димы остановил этот кошмар, а я открыл глаза.
- Хрень приснилась, - ответил я, вытирая капли пота со лба.
- Пожри, да умойся, - продолжал друг. – Как чухан в одежде спишь.
Пельмени из магазина, отваренные им не блистали феерией вкуса, но было совсем не дурно. Я жевал еду на кухне, а мыслями был там, в той тёмной комнате. Я прекрасно помнил чувство бетонных стен, которые истёр руками в поисках выхода. Таких натуральных снов мне ещё не снилось. Было лёгкое чувство погребения заживо.
- Приди в себя, - Дима помахал ладонью перед моим лицом. - Ты походу совсем задолбался.
- Нормально всё. Просто если днём поспишь, то потом ходишь как убитый.
К вечеру я поехал взял детской обуви пары размеров. Заменил еду на более свежую и вернулся домой. Посмотрев на свой туристический рюкзак, я вспомнил свой первый спортивный рюкзачёк, с которым только начинал прыгать. За эти два года обстоятельства заставили пополнять его всё новыми и новыми атрибутами, что в конце концов и заменило его на собрата больших размеров. После крайнего прыжка, я ещё три дня не выключал наблюдение. Не хотелось опять улететь с другой регион, но внутренние эмоции говорили, что пора браться за дело.