- Разве не понятно? - и глазом не моргнув, продолжал Черненький. - Мы ведь должны проделать весь путь. Нам изначально дается шанс пройти этот путь полностью и по-честному. При этом, очень важна роль таких же, как мы узников дать нам первоначальный свод правил или 'воспитание'.
- Подожди, и к чему ты клонишь? К тому, что одни узники рождают других? И одни не особо связаны с другими?
- Да. Мы расплачиваемся за свой 'первородный грех'. Не знаю, что там на самом деле было. Не думаю, что яблоко и есть причина. Конечно же, это аллюзия... Но одно я знаю точно: с девушками будь осторожен. Ведь Адам бы никогда не стал есть яблоки без разрешения. А вестись на бабу и слепо следовать чувствам - самое последнее дело.
Черненький на мгновение задумался. - Да, а с родителями ты правильно понял, - не спеша, продолжил он. - Согласно моей теории, они лишь посредники, которые передают в этот мир еще одного заключенного. Тела может у нас и схожи, но души то у всех разные.
- Дико звучит, - немного уйдя в себя, выдавил Тимур. - Такое впечатление, что ты ненавидишь и детей, и родителей.
- Абсолютно не так! Я обожаю детей... И родителей. Я просто вижу в факте рождения ребенка большую ответственность. Ведь в большей степени от родителей, в конечном итоге, зависит в какое, из двух вышеперечисленных мест попадет ребенок. В рай или ад. От того, какой свод правил они ему дадут.
- Даа. Пригрузил ты меня, - задумался Тимур.
В комнате наступила тишина. Черненький взял бутылку со стола и попытался вытряхнуть хоть какое-то содержимое себе на язык. Это у него вышло с трудом - бутылка была пуста. Он озадаченно посмотрел на часы.
- О! Да, мы с тобой засиделись! Уже двенадцатый час! Давай руки в ноги и в магазин, - уже через секунду натягивая на ноги хорошо поношенные военные сапоги, сказал Черненький. - А то у меня топливо кончилось. Да и пожевать чего-то завтра с утра не помешало бы.
- Подожди. А как же Дина и Олег? Они же мне обещали сегодня квартиру показать, - Тимур неуверенно привстал с дивана.
- А я разве тебе не сказал, что Дина звонила и сказала, что все переносится на завтра? - с легким удивлением в голосе, завязав шнурок на одном из сапог, произнес Черненький.
- Наверное, потому что это не та информация, на которую нужно израсходовать такой пытливый ум, - съехидничал Тимур. - А чего это у тебя на два сапога один шнурок?
- Просто так получилось, Тимур. Не стоит во всем искать скрытый смысл, - Черненький беззаботно натянул штанину на сапог без шнурка.
КАМИЛЛА
КАМИЛЛА.
По пустому ночному шоссе на огромной скорости летел красный Корвет. По лакированной поверхности машины бежали отражения придорожных фонарей. Рев мотора нарастал. Машина набрала еще больше скорости. В машине громко играла музыка. За рулем сидели парень и девушка. Парня звали Никита. Гладенький сын состоятельных родителей. Самоуверенный и стильно и дорого одетый, как вся 'золотая молодежь'. Это чувствовалось во всем, начиная от часов, заканчивая даже самыми мелкими аксессуарами. Стандартная взъерошенная прическа. Блондин. Довольно милая, но наглая морда. Ему было лет семнадцать. На прошлый день рождения ему подарили бритву, а уже через полгода права и машину. В руке не занятой рулем он держал бутылку. Изо рта торчала сигарета.
Имя девушки было Камилла. Она была очень симпатичной смуглой девочкой с длинными русыми и очень красивыми блестящими волосами и ровной челкой, которая придавала ее глазам с длинными ресницами некоторую невинность. Казалось, что попытки найти в ней хоть какой-то изъян, были изначально обречены на неудачу. Она была дочерью тоже далеко небедных родителей и поэтому жизнь не отложила на ней никаких негативных отпечатков. Красива и от природы, и от того, что с самого детства, живя как цветок в своем, огороженном от всех саду, она заботилась о себе. Начиная с того самого дня, как родители дали ей это необычное имя и, заканчивая тем днем, когда она ехала в этой красной спортивной машине со своим парнем, с которым они уже были вместе шесть месяцев. Словно девушка с обложки глянцевого журнала, она смотрела на этот мир своими до безумия красивыми и выразительными глазами и заставляла всех вокруг мужчин устремлять свои взгляды в ее сторону. Ее имиджем, а вернее даже сказать, сутью был образ маленькой девочки, а-ля японской аниме. Она не пыталась быть похожей - она и была самой яркой живой иллюстрацией аниме. Красивые губы были накрашены розовым блеском. Серьги в виде звездочек. На шее было такое же нежное ожерелье с такой же горящей звездой. Такая же звезда горела и в ее волосах в виде небольшой заколки. Красивые, блестящие загорелые ножки торчали из под наивной короткой, напоминавшей теннисную, юбки. На красивой небольшой груди, повторяя нежные контуры ее тела, еле угадывалась такая же наивная, как и юбка футболка. Камилла была ребенком снаружи, но далеко не внутри. Она была достаточно рассудительна, несмотря на свою красоту. Эту рассудительность ей с детства внедрили в голову родители, опасаясь за то, что однажды на пороге их дома с Камиллой за ручку появится какой-то несвежий рокер или непонятый поэт. Деньги к деньгам. Вероятность того, что Барби-Камилла начнет отношения со студентом политеха и будет сидеть с ним на скамейке в прохладные осенние вечера была равна минус двадцати пяти.