Встряхнув головой, юноша всего на миг потерял кошку из поля зрения, а когда вновь взглянул, ее уже не было. Она словно испарилась. Исчезла, как призрак или потустороннее видение.
Явление, что не поддавалось ни осмыслению, ни анализу, по какой-то абсурдной причине, позволило юноше возвратить контроль над собой. Выпрямившись, но все еще чувствую слабость в теле и невообразимую ярость в сущности, он сделал шаг вперед. Пока он не закончит, ему не видать покоя… разве что… полностью стереть всю биологическую память. Разорвать синаптические связи, лишив свое раздробленное прошлое Эго ментальных сил. Однако, это не приветствовалось по нескольким причинам. Среди них, было странное нежелание терять эти воспоминания.
Они были единственным источником того, что способны испытывать только люди — сложные эмоции. Утратив его… Артега утратит ниточку, которая могла вернуть ему право зваться человеком. Не причислять себя к виду, но обрести возможность чувствовать себя его представителем. Чувствовать радость от счастливых событий. Чувствовать скорбь от потери. И…
…Чувствовать любовь.
Отбросив лишние мысли, Артега вскочил, схватившись за карниз балкона в паре метров над землей. У целевого клуба была возможность забраться поверху — тратить время на скрытное проникновение или на прямую конфронтацию, и подниматься на три этажа было недостаточно быстро. Юноша ощущал, что если будет медлить его внутренний демон вновь запустит свои когти в его сознание, обернув кровожадным мясником или, вернее сказать, безжалостным берсеркером.
Используя усиленные нижние конечности и мощную хватку верхних, Тега неутомимо взбирался выше, передвигаясь по направлению к ограждениями открытой площадки.
Металлические пальцы сцепились в нерушимой хватке, удерживая его на высоте десятка метров. Перед ним находилась одна из членов банды, видимо исполняя обязанности охранницы. Один миг и ее зрение потухло, а челюсть и голосовые связки почти лишилась сил. Скрипт под названием Silentium сработал мгновенно, оправдал свое наименование, означающее тишина.
Удивленная девушка неразборчиво замычала, почти не слышась на фоне городских шумов. А через еще одно мгновение, прервалась ее жизнь, ведь широкий канал в мозгу не оставляет шансов, особенно, если он сделан острейшим клинком.
Тихо ступая по металлическому полу, Артега больше не встретил преград, ведь был в шаге от логова. Это была не просто нечеловеческая особь — этот разумный по настоящему эволюционировал в иной вид, ведь подобное не может творить даже нелюдь.
Только настоящее чудовище. могло устроить себе такое обиталище. На стенах висели железные цепи, нужные чтобы удержать жертв. Самые разные… инструменты для сексуальных игр, но много хуже подавляющего большинства подобных. Их размеры были просто неестественными, нередко имея шипы и крючки. Они могли приносить только боль, но не как ни удовольствие. Или, быть может, только тот, кому нравиться мучения живых людей, мог наслаждаться их использованием.
Отчетливо было видно устройство с электродами, способное подавать напряжение до уровня, близкого к смертельному. Множество наручников, набор скальпелей, даже чертова машина для сбора фекалий. Это была спальня настоящего садиста, в самой крайней степени этого психологического отклонения.
А у одной из стен, на широкой кровати, находились два человека — мужчина и девушка. И у этой девушки были… золотистые волосы. Она была неподвижна, походя на игрушку, но не на живого человека. Мужчина слегка хрипло дышал, пока прижимался к ней, изливая на нее нее свою похоть. Как фигурально, так и буквально. Хлесткие удары беспрерывно сыпались на тело жертвы, но та не реагировала, словно… была мертва. Однако, это было не так.
Сиплые выдохи, едва способные быть услышанными, временами доносились от нее, говоря о том, что она еще жива.
— Ну давай же, не веди себя, как труп. Ты ведь так долго сопротивлялась…
Не прекращая свое занятие, мужчина японской наружности прилагал усилия, чтобы расшевелить девушку, но не получил результатов. Она не реагировала, будто действительно была мертва, вернее, мертво было ее сознание, а тело просто осталось в этом аду.
— А ведь ее было так интересно ломать… — Неожиданно остановившись, мучитель пробормотал себе под нос, звуча при этом расстроенно. Он был расстроен тем, что больше не мог получить удовольствие от чужих мучений. — Выбросит ее что-ли, как и мамашу с братом? — Привычным движением погладив маленькие усы, он прислушался, но не услышал ничего. — Даже не реагирует…