Нет…
Не ночь несет страх, но чудовища, что живут под ее скорбной пеленой. Именно они привносят ужас в этот бренный мир и именно они вырвали душу из тела златовласой девушки, чье лицо вызывало только боль. Они лишили ее всего, оставив только полую оболочку, которая неумолимо угасает. Подобное существование было ошибочным. Недопустимым по всем мыслимым и немыслимым законам. Ему необходимо положить конец…
…Я … не хочу…
[Желания… не имеют значимости.]
В этот полуночный час, рукой брата будет убита сестра. Рукою брата, она будет освобождена и никогда не испытает ни боли, ни страха. А те, кто повинен в ее судьбе… понесут кару.
…Они… должны заплатить… за это…
[Так и будет.]
Они… все… умрут… Они сдохнут в страшных муках! Заплатят за все!
В этот полуночный час, не страх будет править ночью. Не будет кары или наказания. Не будет ночного призрака…
Будет только пламя и кровь, в которых исчезнут чудовища. Те, кто перестал быть человеком не найдут спасения, ибо они сами породили того, кто уничтожит их — вырвет сердца и сорвет плоть с их костей и кожу с черепов.
Они не познают ужас ночи, ибо все, что их ждет…
…Это резня.
Глава 18
С тихими шипением, двери монорельса раздвинулись, открывая путь во внутрь. Привычным движением, ноги беловолосой девушки повели ее к месту, где она занималась своей дополнительной деятельностью, помимо работы в команде профессиональных наемников.
Сейчас, в два часа дня, места в вагоне почти не было, ведь это время высокой нагрузки на сеть общественного транспорта. А с учетом калифорнийской жары, тем более мартовской, особенно ощутимыми были запахи. Пот и пыль покрывали тела и одежду жителей Найт-Сити, делая работу гораздо менее приятной. Устроившись в месте с хорошим обзором, девушка не стала сразу искать подходящие цели, вместо этого высматривая того единственного юноши, который запал ей в душу. На позиции непонятного, надоедливого и до усрачки странного идиота, но тем не менее, именно его она искала каждый раз.
Дело было в том, что при его присутствии, проворачивать свои делишки становилось невозможным, ввиду его непомерной тяги к справедливости. Всего двух случаев оказалось достаточно, чтобы Люси в первую очередь искала его — двинутого парня, по имени Артега. И вот, спустя минуту, ей на глаза попался человек среднего роста с накинутым капюшоном и темными очками.
Он стоял у стены, закрытый с двух сторон толпящимися пассажирами. Не шевелясь и даже не двигая головой, он выглядел скульптурой в этом полном жизни месте. Присмотревшись, Кушинада вспомнила его особенность, которую подмечала и раньше, но не придавала значения. Он не шевелился. Совсем.
Имеющаяся простенькая программа распознавания микродвижений лицевых мышц не фиксировала вообще ничего. Будто у него не лицо, а маска, которую он носит по непонятной причине.
-“А ведь симпатичный…”
Черты Артеги были очень даже неплохими. Бледная кожа, которая явно не видела света уже давно, резко контрастировала с его непримечательной одеждой темных тонов. Аккуратные и ровные линии профиля определенно способствовали приятному впечатлению — вернее, так было бы, если бы не его прибабахи.
Из интересного, у него были только очки и голый металл на киберимплантах. И первое, и второе, не было особенным, но интуиция говорила, что все неспроста. Парень не казался приверженцем моды и едва ли это был его “неповторимый стиль”. Он не снимал очки, и это еще ладно, но его аугментации были не дешевыми устаревшими поделками. Это был хороший хром, с крепким корпусом и высокими характеристиками — девушка на себе испытала силу сжатия, которой, очевидно, хватило бы для ее мгновенного убийства. Только его форма была отнюдь не привлекательной. Даже по одним ладоням и запястьям можно было понять, что юношу не волновал внешний вид, ведь они имели угловатую и местами агрессивную конструкцию. Будто военный имплант, созданный для боев и силового использования.
-”Ладно, видимо, придется подождать.”
Пару минут, девушка не предпринимала никаких действий, думая о своем, но вдруг, ей вспомнилась интересная запись, которую ей прислал член ее банды. Нейроинтерфейс быстро вывел экран на дисплей оптики, а тот воспроизвел запись, которую Люси посмотрела лишь мельком, не найдя в ней ничего особенно примечательного.