- А что ж люди скажут? – шмыгает носом Светка.
- А ты на них не смотри. Ежели Богдан меня не побоялся в жёны взять, а потом Петьку народить, так и с тобой справимся. Семья мы теперь!
Ходили потом они вместе с табор, благодарила своих Рада, с песнями и плясками цыганский народ провожали. Только грустно отчего-то Светке, что Джанко уедет. Такая от него уверенность ей передавалась, такое спокойствие, а уж как сердечко заходилось и трепетало, когда парень только взглянет на неё, и сказать стыдно.
- Прощай, Лулладжа, дочь Рады, - взял её руки в свои, не смотря в глаза. Только хотелось Светке понять, что в них заложено, как душа отражается, что внутри за семью запорами спрятана. Хотелось крикнуть: «Останься». Только кто такая, чтоб парня по рукам и ногам собой да чужим ребёнком связывать. А потому молчала, до боли стиснув зубы, чтоб ненароком не дать понять, как нравится парень. И он молчал.
Как-то резко вырвался, вскочил на коня, плёткой хлестнул гнедого и умчался вслед за своими. Вольная душа, у такого дом повсюду.
Вышла Евдокия за ворота, а за ней Маринка увязалась. Одна осталась в доме, где еще недавно целых пятеро детей проживали. Ушли один за другим, кто куда. Светка хоть попрощалась с матерью, а потому не так страшно за неё. Серчала Дуня на Егора, только нет-нет и вспомнит, как маленьким он к ней тянулся. Где теперь сынки её, сердце не на месте. Пусть хорошо у них всё будет.
Егор так до селенья и не дошёл. Надежды лелеял, о жене доброй мечтал, только судьба его уж предрешена была. Не сразу он услышал, как обступают со всех сторон, да и не было возможности спастись. От таких разве сбежишь? Да только увидав одну оскаленную морду, бросился наутёк, покуда за ним спешили целых пятеро. Вцепились волчьи клыки в человечью плоть, как упал, прям перед самым носом вожак встал. Пронзительны волчьи глаза, и враз вспомнил Егор, что Светка ему тогда сказала, как Никифор мёртвым глазом посмотрел, и понял, что это они за ним волков послали. Кричал Егорка, как резаный, пока стая делила меж собой добычу. И только птицы да звери лесные слыхали его последний стон, и враз настала тишина. Перекликались друг с другом сороки, белки запасались припасами на зиму, а волки не могли насытится человеком.
Давыд знал, куда идёт. Да и выбора у него особо не было. Чем чёрт не шутит, а не договорятся, так что ж, дальше кумекать станет.
- Один? – удивился Демид, когда мальчик появился на пороге. – Чего надобно?
- Возьми в ученики, - прытко сказал, - научи зверя бить, в лесу жить.
- Только поначалу спрошу: отчего тебе в лесу прятаться?
Поджал губы Давыд, и соврать хочется, да только смотрит на него Демид острым глазом, от такого ничего не утаить. Лучше рубить с плеча. И поведал ему мальчишка, что да как.
- Плохое ты дело сделал, Давыд, - погладил мужчина окладистую бороду. – Только Бог велел прощать. Ежели станешь делать, что скажу, - оставайся. А будешь жить по своим правилам да устоям – вот порог.
Кивнул мальчишка, мол, согласен. Видит Демид, голодными глазами на него смотрит.
- Ну, садись, - показывает на стол, - что-нибудь из припасов тебе найду.
- И шубу можно? – кивает на угол, где спал недавно.
- А кровать мы тебе справим завтра же, нечего на полу спать, коль остаться решил.
Так Давыд в учениках у Демида и остался.
У Прохора нынче всё хорошо. Вышла-таки Авдотья замуж за него. Хорошая жена, свекровь нарадоваться не может, только порой норовит власть свою перед невесткой показать, чтоб не зазнавалась да знала, кто хозяйка в доме. Ребёночка родили, и уж сомнений у Прохора в том не было, чей сынок. Только Светку, первую свою жену, он частенько вспоминал. Виделись ему её жгучие волосы, глаза, что до самого дна достанут, душу вынут. Грезилось, будто идёт она, поспешает, обернётся на него и улыбкой одарит, только где теперь Светка, никто не знал.
Только однажды Гришка прибежал, глаза выпученные, клялся, что Светка к Егоровым приехала. Забилось сердце у Прошки сильней, зачастило.
- Куды собрался? – ахнула мать.
- Пройдусь, - не хочет Прошка истину открывать. Засмеёт мать, запозорит. Вышел за ворота, а та по пятам.
- Не ходи, не унижайся, гордость у тебя есть?
- Да отстань!
- Авдотья дома с ребятёнком одна, подсобить надобно.
- Так ты и подсоби! – спешит Прохор, будто боится, что уедут, а он так на неё и не взглянет.
Стояла телега у ворот Егоровых, лошадей ещё не успели распрячь. Кокой-то большой мужчина занимался этим. Прохор поначалу остановился, рассматривает его, а сам понять не может, кто таков. Неужто муж новый Светки?