- Егор, - тронул за плечо Никифор, пытаясь усмирить братов пыл, да не слышал его тот. На лице расплылась хищная ухмылка, давно он силу никому не показывал, соперника достойного найти не мог, а тут он сам нарисовался. И хоть причина была мизерной, а, подумай, её и вовсе не было, намеревался он пар выпустить.
- Я с тобой не ругался, - пробовал Прохор решить всё по-хорошему. – Твою сестру и пальцем не тронул!
- Любой бы так сказал.
- Я – не любой! – заревел Прохор, сцепив зубы. – Нравится она мне.
Сквозь пальцы проступает мякоть вишенная, да не замечает её парень. Чувствует, как в воздухе пахнет дракой.
- Егор, - вновь тянет за ворот Никифор, но тот резко откидывает его руку. Сбежала с другим, опозорила. И представил он, что не Прохор перед ним, а тот, что невесту его разума лишил. Оскалился, замахнулся, и просвистел кулак в воздухе навстречу Прохорову лицу.
Глава 3
Увернулся Прохор, голову в плечи вжал, присел и в обратную кулаком выдал. Отшатнулся Егор, получив в челюсть снизу, рассвирепел ещё больше. Одна сбежала, так и вторая хочет дом родной покинуть. Не по крови Светка ему сестра, а потому видел он в ней совсем другое, только заикнись отцу, высечет да из дома выгонит, без всего оставит.
Увидал однажды, как Егор на Светку таращится, по загривку дал, понял всё, только как жар внутри унять, когда она вон какая красавица выросла. Не принято было в семье говорить, что не родные они, только Егор самым старшим был, помнил кое-что из прежней жизни. Маринка та простая, её и за сестру признать можно, а эту ласкать хочется, прижимать к себе. Видел пару раз, как переодевается. Она всё отворачивалась, только он углядел, да с тех пор покоя найти не мог. Потому отец и невесту поскорей сыскал. Хотел в девице Егор жажду свою утолить, да и та сбежала. А теперь, выходит, и Светка ему другого предпочла.
Раздвинула Маринка ветки, чтоб видно лучше было да смотрит на всё свысока.
- Хватит, - кричит Никифор, брата за рукав тянет, да только не слышит тот. Схлестнулись взгляды, уж первая кровь на губе проступила. Оскалился Егор, ухмылка презрительная, а Светка за калиткой в щёлку смотрит, чует, беда будет. Только выйди за ворота, ничего не изменится, а потому в дом за матерью побежала.
Сплюнул Егор на траву кровь свою да снова кулак занёс. В этот раз Прохор увернуться не успел, получил прямо в нос ответ, да будто не кулаком, а кувалдой какой. А Егор схватил за шиворот одной рукой, а второй продолжает удар за ударом наносить, под которыми лицо уж не вишнёвым соком заливает.
- Охолонись, - подскочил Никифор, хватая брата вновь. Да тот уж ничего не слышит в таком боевом угаре. – Слышишь, пусти, - не отстаёт, пока Прохор лицо закрывать пытается.
Младший Давыд, который Егору по крови родным приходился, кричит.
- Не трогай, Никифор, пусть сами разбираются.
И послушать бы парню младшего, да видно судьба за ним пришла с косой. Размахнулся Егор, чтоб стряхнуть надоедливого брата, и так рукой откинул того, что тот не удержался и на траву упал. А Егор не останавливается, Прохора мутузит. Как вдруг закричала Маринка, заверещала на всю округу.
Обернулся Егор, что такое? Лежит на траве Никифор, движенья судорожные, странные, а из-под головы кровь течёт. Округлил Егор глаза, бросился к брату. Лежит Никифор шеей на косе, глаза очумелые, бегают, будто кого ищут, и как Егор над ним склонился, остановились на нём, да так навсегда и остался тот последним, кого увидел парень.
Прохор лицо руками укрывает, кровь пытается унять. Из калитки мать показалась, выскочила, да поздно, а за ней Светка стоит: бледная, глазища и без того большие округлила. Смотрит на Прохора, как его брат уделал, а потом на Никифора, над которым Егор с матерью нависли.
- Не я это, Светка, не я, - сквозь ладонь говорит Прохор, да кто ж ему теперь поверит.
Заголосила мать, поняв, что нет больше на свете её Никифора, запричитала, в грудь ему уткнувшись. Убрали косу кровавую, ставшую палачом последнему ребёнку в роду Егоровых, оборвётся ниточка, бегущая столько столетий, только кукушата остались.
- Это Прохор виноват, - первый указал на него Давыд, а Светка ахнула от ужаса.
- Замолчи, - приказала брату.
- Он это, он, - не унимался мальчишка, а Егор застыл, раздумывая.
Не слышала мать, как соседа оклеветали, горевала над погибшим сыном.
- Беги, - умоляла Светка, смотря на Прохора. – Им поверят, не тебе, беги, - чуть не плакала, не зная, по кому стоит горевать сначала.
- И то правда, он, - поднялся с коленей Егор, смотря на испуганного парня. – Все видели. Маринка, - позвал он девчонку с верхушки дерева.
Та молчала, прикрыв рот ладошкой.
- Маринка, - позвал грубее Егор. – Видала, кто твоего брата на косу толкнул специально?