Светка за голову схватилась, уши руками закрыла, не хочет верить в ложь эту, да только куда теперь Прохору одному против двух.
- Видела, - наконец подала голос Маринка. – Прохор это.
Супротив трёх.
- Проша, - выдохнула Светка, не веря в ужас происходящий.
- Чем хошь поклянусь: не я это.
- Беги, беги тогда, я тебя сама сыщу.
Бросился со всех ног Прохор к себе домой, да понимал, придут за ним скоро, ежели все на него указали. Хотел свадьбу играть, а придётся в бега удариться. Только куда ему.
- Догнать? – тронул за рукав брата Давыд, смотря вслед убегающему.
- Потом, - как-то слишком спокойно ответил Егор. Он повернулся к той, что звалась матерью, и взял за плечи. – Пойдём в дом, - пытался оттащить от Никифора, но она качала головой. – Пойдём, - с нажимом произнёс, сдавливая плечи. – Давыд, беги отца найди, да дядьку Радима. – А ты в дом быстро, - приказал Светке.
Подняв высоко подбородок, стояла, не шелохнувшись, смотрела тому в глаза, не мигая.
- Я сказал в дом.
- Чай, не глухая, - отозвалась, - только власти надо мной не имеешь: не отец и не муж.
- Это мы ещё посмотрим, - прошипел, уводя мать во двор.
Светка медленно подошла к лежащему на земле брату и опустилась на колени. Соседи выбирались из домов полюбопытствовать, да качали головами, рассматривая человека на земле.
- Это кто?
- Никак, Никифор.
- Господи, помилуй.
- Помилуй его душу.
- Последний, нет больше детей у Егоровых.
Заглянула Светка в лицо бескровное, да слёзы невесть откуда из глаз побежали.
- Никифор, братец мой, - гладит по лицу нежно. – Хороший ты, добрый, век тебя помнить буду. – Накрыла ладонью глаза да вниз провела, чтоб казался человек спящим, не пугал народ да саму Светку.
- А ну слезай, - обратилась к Маринке, зная, что всё время та на ветках сидела.
- Не стану, - отозвалась та, понимая, чем дело кончится.
- Видела, как всё было?
- Сказала уж, - зарыдала та, осознавая, наконец, что Никифора больше нет.
- Не голоси тут, - шмыгала носом Светка, смотря на лежащего. – Тебя Бог за твои слова накажет.
- Почему это? – не переставала та реветь.
- Не бывать тому в раю, кто человека просто так оклеветал.
- Разговорчивая ты больно, - вышел из ворот Егор.
- Мать где?
- Иди в дом, нужна ты ей сейчас, а я дела решать стану.
- Нарешал уже, - резко вскочила Светка с земли, смахивая с щек слёзы.
- Ты мне не перечь, - схватил Егор её за локоть. – О Прошке своем забудь. Убивец он.
- Всё знаю, - зашипела Светка прямо в лицо брату. – Кто в чём виноват. Ты за всё ответишь.
- В дом сказал, - чуть ли не швырнул её Егор, что Светка о калитку ударилась. – А ты, - указал пальцем на Маринку. – Знай, кому что говорить.
Друзья! Если вам нравится история, а вы не успели поставить ей звезду, призываю к этому. Ведь автору важно поощрение в вашем лице.
Глава 4
Прохор влетел в дом, надрывно дыша.
- Что стряслось? – схватилась мать за сердце.
- Собери чего в дорогу, бежать мне надо.
- Господи, - всплеснула руками, смотря как сын, которого можно было узнать только по одежде да голосу, по дому мечется, вещи хватает да в узел суёт.
- Мать, - проревел, смотря на неё одним глазом, пока второй, оплывший, кровью заливался. – Потом, всё потом. Хлеба там, сала, огурцов.
- Проша, - хотела подойти, чтоб обнять.
- Да некогда мне! – чуть ли не откинул мать. – Христом Богом прошу, снеди какой дай.
Причитает Марфа, у крынок с банками суетясь. Хлеб мягкий ломает, огурцы сюда ж в платок кладёт, картошки. Стучат сапоги по ступеням, замирает Прохор в испуге.
- У Нюры хряка зарезать надо, - входит отец, снимая картуз. – Ты Прохору скажи, пусть к тётке наведается.
- Сам скажи, - вытирает Марфа слезы, что по щекам морщинистым катятся.
И видит Матвей изуродованного сына, брови сдвинул.
– Что такое?
- Оклеветали меня, батя, - горячо зашептал, подбегая к мужчине. – Убили Никифора, случайно вышло, а меня наговорили.
- Ты там что делал?
- К Свете свататься ходил.
- Чуяло моё сердце, - запричитала мать, кляня девку. – Опять из-за неё смерти пошли.
- Да тихо ты, - прикрикнул Матвей на жену. - А свидетели? – вопрошает у сына.
- Дети Егоровские, все подтвердили. Что я это.
- Все? – ахнул отец.
- Кроме Светки, не видала они ничего.
- Клянись, что не ты.
Подскочил Прохор к углу красному, что в избе напротив лавок разместился, на колени упал, кресты на грудь кладёт, торопится.
- Верю, - жуёт губы отец.