Мы усаживаемся за большой стол, заставленный различными деликатесами, Том садится рядом и одаривает меня свей улыбкой. Элизабет садится за стол и вечер начинается.
Как я не пытаюсь забрасывать комплиментами и вопросами эту доброжелательную и милую женщину, мне не удается уйти от болезненных тем и приходится рассказывать о своей жизни. Я рассказываю всё без прикрас и, что бы не было лишних вопросов и сочувствия, вру, говоря, что мама осталась в Лос— Анджелесе.
— Ты никогда мне об этом не рассказывала, — удивленно замечает Том.
— Ты просто не спрашивал, — отвечаю ему.
К концу вечера моё напряжение сходит на нет. Мы смеемся и вспоминаем весёлые истории из жизни. Элизабет рассказывает о том каким хулиганом был в школе ее сын, и парень начинает заливаться румянцем, а меня это искренне удивляет. Никогда не поверю, что Том был когда— то сорванцом.
— Они с Адамом всегда устраивали какие— то шалости, то туалет взорвут, то убегут с уроков, — смеется женщина, не замечая мои округлившиеся от удивления глаза. — Нас с отцом по нескольку раз на неделе вызывали к директору.
Я с открытым ртом смотрю на Тома, парень опускает глаза и встает из— за стола.
— Кажется, нам пора, — сухо говорит он.
Мама улавливает недовольства сына и прикусывает виновато губу. Вечер оборачивается одним большим удивлением, я пытаюсь заглянуть в глаза Тому, но он прячет взгляд и помогает мне выйти из— за стола. По его резким движениям ясно что он хочет поскорее уйти. Парень берет меня за руку и ведет к двери. Его поведение меня смущает, и я улавливаю на себе немного печальный взгляд его мамы и чувствую себя совсем неловко.
— Приятно было познакомиться с вами, — говорю я и улыбаюсь, пытаясь хоть как— то подбодрить хозяйку дома.
— Заходи к нам почаще, Эми, не стесняйся, — она обнимает меня.
Мы прощаемся и выходим из дома.
Том не говорит ни слова, по его взгляду видно, что он раздражён, и я решаю молчать и не задавать лишних вопросов. Если он захочет, то сам расскажет мне всё. Но его сжатые в тонкую полоску губы не издают ни звука, от чего мне становится не по себе.
— Все хорошо? — решаюсь разорвать тишину воцарившуюся в салоне машины.
— Да, мы дружили с Адамом, — резко начинает Том, и я улавливаю в его голосе странную нотку тревоги. — Не так давно мы перестали общаться.
Парень нервно проводит ладонью по волосам. Он слишком взволнован и это видно, как будто есть что – то, о чем он не хочет говорить.
— Я перестал с ним общаться, когда узнал, что он убил Джимми, — его нервный голос меня пугает.
— Откуда ты знаешь, что он убил, полиция же выявила несчастный случай?
— Я просто знаю, Эми.
Мы останавливаемся возле моего дома, и я удерживаюсь, чтобы не выскочить из машины. Напор Тома мне неприятен, особенно его уверенность в том, что он даже не видел. Как он может быть уверен в том, что Адам убил Джимми, слухи разные бывает, за эти недели я услышала много небылиц связанных с Демоном. По рассказам злых языком Кинг должен быть давно уже мертвым. Мне стоит больших усилий оставаться на месте и смотреть Тому в глаза. Я чувствую себя неуютно и некомфортно и больше всего переживаю за Элизабет. Ее печальный взгляд до сих пор стоит перед лицом.
— Послушай, — говорит парень и поворачивается ко мне. — Я знаю, что ты удивлена, но я не такой, как Адам, именно поэтому я перестал с ним общаться, когда понял, что общение с ним меня портит.
В его интонации проскальзывает странное волнение и мне начинает казаться, что он что— то умалчивает. Что— то важное, но это все равно не важно. Я быстро успокаиваюсь и даже пытаюсь понять Флинна. Он его бывший друг и знает о нем больше чем я, видимо, у него много поводов считать его плохим.
— Я тебя понимаю.
Том успокаивается и на его лице появляется грустная улыбка.
— Прости за то, что так получилось, — шепчет он.