— Я не могу согласиться так быстро с твоим предложением, — сказала я после минутного раздумья.
— Понимаю, тебе нужны какие-то гарантии и доказательства. Хорошо. Во-первых, я нарушил приказ королевы и не иссушил тебя, во-вторых, я снял ошейник гномов с твоей шеи, согласись, что я мог его оставить. Что я должен еще сделать? Настучать гномам по башке?
— О-о-о, да, это было бы не лишним, — я улыбнулась.
— Заметано. В следующий раз, когда они появятся, мы устроим им западню и заодно узнаем побольше про артефакты, которые сперла твоя бабка. Уверен, что тебе они об этом не говорили.
— Да, определенно нужного не болтают, — согласилась я.
— Угу, те еще говнюки, но создавать различные артефакты у них получается лучше всех наших мастеров вместе взятых. То, что мой учитель создавал пару десятков лет, гном на коленке наколдует за неделю, если вообще не за пару дней.
— Ого, значит, вы у них в очереди стоите? — усмехнулась я.
— Нет, потому что знаем, что связываться с гномами себе дороже. Слишком ушлые ребята, а вот твоя прабабка умудрилась их объегорить каким-то образом. Интересно, тебе передалась хотя бы часть ее хитрости? Если да, то нам повезет.
— А если нет?
— Значит, я, как всегда, все вытащу в одиночку. Ну что, мы идем к Герде?
— Хм, лично мне не хотелось бы, но, как понимаю, выбора у меня нет. Она, кстати, меня испугалась, хотя сама пришла ко мне в сон, — вспомнила я, щелкнули замки на дверях, и мы вышли на парковку.
— Неудивительно, — Сергей поморщился, — ты светишься, как газовый факел. Она подумала, что ты собрала все источники силы и запросто сможешь одолеть ее в бою. Ведьмы ведь разными бывают, в том числе и боевые. А с такими Герда предпочитает не связываться. Себе дороже.
— Интересно, это у меня с рождения, или… — вслух подумала я.
— Скорее всего, тебе передали свет каким-то образом. Видимо, твоя бабка или мать. Но странно тут другое.
— Что именно? — я остановилась, и Сергей пристально на меня посмотрел.
— Тебе же лет двадцать, да?
— Ну-у, в принципе, чуть больше… — я смутилась и отвела взгляд в сторону.
— Тогда почему тебя не нашли раньше — вот в чем вопрос. Просто когда ты умеешь ходить по чужим снам, то со временем начинаешь видеть яркость тех или иных дримеров еще на пороге в его песочницу. Это как блики на поверхности озера. Сложно объяснить. Если их нет, то перед тобой сон обычного человека, если стоит легкая светлая рябь — перед тобой начинающий дример, а если аж глаза режет от яркости — ты попадешь в сон крутого сновидца, ведьмы там или вообще иномирца.
— Ясно, у меня вообще не было толком снов до недавнего времени, а потом я головой ударилась!
— Тогда это может что-то и объяснить, а может и нет, — хмыкнул Сергей.
Мы прошли по парковке и оказались в лифте.
— А ты, случаем, не в курсе, что об этом говорит наука? — спросила я.
— Официальная наука сейчас ничего объяснить не может, а у нас самих только теории. Мы пользуемся тем, что сами плохо понимаем, и я уверен, что вообще никто не знает, как это устроено на самом деле. Что такое человек, по твоему мнению?
— М-м. Живой организм? — достаточно путных мыслей не было, пришлось сказать первое, что на ум пришло.
— Отчасти, но я сейчас не об этом, — Сергей нажал на кнопку, и блестящие двери лифта закрылись, — живой организм — это наше тело, скафандр. Но он всего лишь вместилище для сознания, являющегося информационной сущностью. А информация, как ты понимаешь, не имеет вообще никакой физиологии. Человек ошибочно полагает, что он царь собственной судьбы, что он чего-то там решает, осознанно делает выбор.
— А разве это не так?
— Нет, конечно. Осознание — это отчасти понимание того, что это не так. Скафандр — это примитивная оболочка с кучей защит и блокировок. Если уж совсем грубо, то мы просто самообучающаяся нейронная сеть, которая постоянно обдалбывается наркотой.
— В смысле? — не поняла я.
— Да в прямом. Все наши поступки, мысли и желания зависят от гормонов. Вот произошел всплеск кортизола, и все — ты в унынии и депрессии. Да, ты можешь этим управлять, но только заменяя всплесками других гормонов. Серотонин там, дофамин. Все. Когда понимаешь это, то управлять своим скафандром становится гораздо проще, потому что обмануть его можно на раз.