Толкнув тяжёлые деревянные двери на входе в метро, радостно вздохнула, подставив лицо горячим струям воздуха. Неужели я попаду сейчас в тепло?
Каким же горьким было разочарование, когда увидела громадную толпу и заградительную жёлтую ленту: сломался эскалатор.
Здравствуй, холодная маршрутка! Народу набилось как селёдок в банке. Мокрая, не выспавшаяся, зажатая между тем, кто презирает ванну и душ, и тем, кто использует ежедневно ведро одеколона, я с трудом сдерживала рвотные позывы. Дыша ртом, мечтала поскорее приехать на работу. Чтобы банально хоть немного обсохнуть и выпить горячего кофе. Не хватало ещё заболеть.
Но до кофе я так и не добралась из-за пробок. Приехала перед началом самой лекции, едва успев. Оставалось три минуты, как я, сшибая всё на своём пути, внеслась в аудиторию. Хмурые лица студентов невероятно «бодрили». Можно было насчитать всего пару счастливчиков, кого не намочил дождь.
Бросив сумку на стол, я, отряхиваясь, как промокшая кошка, забежала в лаборантскую, где первым делом включила обогреватель. Повесила плащ сушиться на спинку стула. С тяжёлым вздохом осмотрела себя: мокрая насквозь, вся моя одежда удачно «постиралась» на мне. Белая рубашка неприятно липла к телу, совершенно ничего не скрывая, бюстгальтер буквально просвечивал сквозь ставшую полупрозрачной ткань. Брюки стали неимоверно тяжёлыми, шерстяная ткань ещё и сильно кололась. Вода смачно хлюпала в ботинках.
Сняла рубашку и, стуча зубами, старательно обтёрлась вафельным полотенцем. Взяв из шкафа дежурный пиджак, накинула его на себя, глухо застегнувшись на все пуговицы, подняла лацканы и заправила один за другой, подколов булавкой. Рубашку разложила на сидушке стула, придвинув обогреватель как можно ближе. Жаль, что брюки не снять. Вздохнув, вернулась назад.
– Мария Васильевна, мы скучали, – Лера приветливо улыбалась мне.
Замерев на входе, изо всех сил вцепилась в ручку двери. Ноги подкосились, я не поверила своим глазам. Третий курс. Бегло осмотрела аудиторию. Что они тут делают? В панике я высматривала ненавистное мне лицо.
Спустя пару тягостных мгновений облёгченно выдохнула: Олега среди его сокурсников не видно.
Пора было начинать. Взяв ключ дрожащей рукой, пошла к входу. Закрою дверь от греха подальше.
Я не успела коснуться ручки, как кто-то с силой налетел на меня и едва не сбил с ног. Мужские руки больно вцепились в мои плечи, противный пряный запах ударил в нос.
Яростные фразы вырвались буквально на автомате:
– Что же, у вас глаз нет? Куда рвёмся?
Я узнала, кто это. Мой ночной кошмар, мучитель, отравивший жизнь. Знакомые вихры и плотоядный взгляд.
Ненавижу.
Сдерживая дрожь, сказала как можно строже и громче:
– Лекция началась, вы опоздали. Прошу выйти из аудитории.
– Я пришёл гораздо раньше. Меня попросили принести вам новое расписание, – Олег всё так же цепко держал меня, больно впиваясь пальцами в мои плечи.
С раздражением заметила у него в руках смятый лист со знакомой таблицей.
– Проходите, Лосовский.
Едва сдержала вздох облегчения, когда Олег убрал свои руки. Он грубо толкнул меня плечом, направляясь к столу. С громким хлопком ладони о столешницу оставил там бумагу, а затем вальяжной походкой отправился к привычному месту на последнем ряду.
Я закрыла дверь на ключ. Медленно дыша, собиралась с мыслями. Откинув назад выбившиеся пряди, успокаивающе прошлась ладонью по волосам. Положила ключ в карман пиджака и подошла к столу.
– Что-то случилось? – мой голос заметно дрожал.
– А вы не знаете?
И снова этот едкий возглас. Олег буравил меня острым взглядом. У меня не было сил смотреть ему в лицо. Направив свой взор на мутное от дождя окно, нервно кусала нижнюю губу.
– Не знаю чего?
– Людмила Александровна вчера возле самого входа в университет упала и сломала ногу.
– Что?!
Я осела на стул, оглушённая новостью.
Замечательно. Теперь как минимум месяц мне наблюдать эту мерзкую рожу…
Кошмар вновь стал реальностью.
Всю лекцию я ловила на себе его взгляд. Теперь к страху и ненависти прибавился стыд. Почему мне так стыдно? Почему? Я чувствую себя неловко, не в своей тарелке. Затравленно озираюсь почти каждую минуту. Страх, ярость и презрение. И жуткий, обжигающий стыд. Словно я стою голая, а мои мысли видны всем. Все знают, что случилось. Осуждают, порицают и клеймят. Я сделала что-то настолько ужасное, за что теперь несу заслуженное наказание.
Потерев горящие от стыда щёки, прогнала прочь наваждение.
Мне стыдно за прошлое? За то, что тогда произошло? Но ведь виновата не я. Внутри кольнуло знакомое неприятное чувство.