Долбаный звонок... Уже почти готовые согнуться колени остаются выпрямленными. Вашу мать, нашли время!
Реутов, полковник феодосийского департамента СБУ, сух и лаконичен. Выявили того самого, кто преследовал Анастасию Беспалову, прямо сейчас проведут с ним долгую интеллектуальную беседу в участке. За самой же юной леди установят негласное наблюдение, дабы избежать подобных казусов в будущем. Рады были помочь, долгих лет здоровья Валерию Лаврову.
Ты дрожишь, и от панической атаки в твоих глазах мне хочется разбить кулаками стену. Ты подумала... Конечно. Ты именно это подумала... Момент упущен, но я осуществлю задуманное в любой момент! Как ты можешь не чувствовать, что именно со мной ты в абсолютной безопасности? Опять закрылась? Юля, сдайся хоть сейчас. Не ужасу моей Тьмы, а пониманию того, что сама не хочешь существовать вдали от меня!
- Юля, я сказал, что заботится о тебе - мой долг? Уже сегодня с тем, кто преследует твою сестру, поговорят. Объяснят популярно, что он не прав. Ей ничего не угрожает. Не дрожи ты так!
Я снова говорю не то, что собирался... Глажу ее волосы и пытаюсь передать прикосновением возможный максимум тепла и спокойствия, плевать, если собственная психика после этого заледенеет. Почему так трудно донести до ее сознания свои настоящие чувства, особенно после того, как мы начали чувствовать друг друга непостижимым образом? Мне надо собраться с силами и мыслями без права на ошибку, пояснить ей это так, чтобы не осталось ни страха, не сомнений. Как можно быстрее... Как только она обсудит со своей подругой вопросы касательно сестры, я это сделаю. Мы заигрались. Надо положить этому конец, если я не хочу потерять свою девочку окончательно. Жду окончания разговора, чтобы заключить ее в объятия и наконец, убедить, впечатать в уставшее сознание тот факт, что ни боли, ни слез, ни переживаний больше не будет...
С опережением даже не на минуты... Даже не на секунды... На их гребаные микродоли взрывается персональный ад.
... Нет. Ты испугалась. Я не оставил тебе выбора. Я сам во всем виноват! Юля! Юля, девочка моя, остановись. Не надо уничтожать то, что было, не разобравшись в этом до конца! Что ты делаешь? Да разрушь, наконец, свой гребаный защитный саркофаг, он тебе больше не нужен... Не сейчас, и никогда больше не понадобится! Нет. Молчи... Зачем?! За шаг до счастья. До нас с тобой вместе. До окончательного признания в том, что я готов повернуть свою жизнь на 180 градусов, моя любимая, уставшая быть сильной девочка! Юля, что ты, мать твою, сделала?!
Как всего шесть слов могут разрушить всю жизнь, которая только обрела надежду на счастье, одним хлестким и выверенным ударом?!
- Подписала тебе смертный приговор, е..нутый садист!..
Стреляй мне в сердце. Помни про контрольный. Все это лишено смысла, потому что я опоздал...
Нет грохота обвала. Нет даже сухого щелчка выстрела. Этот разрывной снаряд прошел навылет, расправив смертельные металлические лепестки. Они не зацепили сердечной мышцы, вопреки всякой логике. Они задели сплетение эмоционально насыщенного огня, того самого, который не гаснет ни на миг с тех самых пор, как я тебя впервые увидел. Задели, но не смогли погасить, ни на миг. Только отравить смертельным холодом, лишив сил как-то этому воспрепятствовать. Много ли надо, чтобы разрушить прежний мир?
Было бы странно ожидать чего-то другого после твоего триумфального выступления... Почему этот внутренний голос не задело смертельным рикошетом от такого удара? Когда он успел объединить свои усилия вместе с сукой по имени Слабость? Почему мне не хочется ее убить, только...
Леденящий холод абсолютной тьмы отступает, рассеиваясь рваными клочьями за секунду до того, как взметнувшийся кулак замирает в воздухе. В ее глазах ужас, недоверие, и вместе с тем... злорадный вызов. Давай, покажи мне монстра. Я же ничего другого в твоем исполнении видеть не желаю. Нацепи вместе с этим ударом тавро Е..нутого садиста, я просто не представляю тебя чем-то другим в своей жизни!
Почему ментальные вторжения никогда не выбирают верного времени и места?
- Зачем? - это риторический вопрос. Я не рассчитываю услышать ответ, он уже вряд ли что изменит. Я просто оттягиваю неизбежность, словно это может что-то изменить. Только звук собственного голоса сейчас вспыхнул ярким факелом, который с минуты на минуту погаснет, но пока еще в состоянии удержать абсолютную Тьму на расстоянии гребаного полуметра. От нее уже нет спасения, слишком долго она была зажата оцеплением здравого рассудка и надежды на что-то невероятное, ошеломительное, и... как сейчас оказалось, недостижимое. Она больше не оставит мне выбора. Она зажала в тиски, использовав беспроигрышную коварную тактику - позволить почувствовать себя победителем, зашла с тыла, разрушив полузабытые укрепления одним щелчком своих тонких пальцев. У моего мрака всегда было сердце и сущность жестокой эгоистичной суки. И, наверное, те самые глаза.