Он виновато добавил:
— Во мне еще осталась капля гордости, так что первый раунд всегда разношу сам. Это все-таки мое заведение, черт возьми, и…
Он запнулся, словно не понимая, что значит «его заведение» и имеет ли это вообще значение в данной ситуации.
— Вы — Хэппи? — спросила Дайан, почувствовав волну жалости к этим людям.
— Ага, — ответил он. — Добро пожаловать, наверное.
— Можно нам по пиву? — спросил Пол. — «Будвайзер» сойдет.
Хэппи странно прищурился, будто Пол говорил на иностранном языке.
— Вам… вам не нужно пиво, друг. Пейте воду.
Он наклонился так близко, что Пол едва не отпрянул от его запаха — тела, дыхания.
— Но если хотите чего покрепче — берите сами. За мой счет.
— А еда? — спросила Дайан. Она не была голодна, но хотела понять, что здесь происходит, почему все так странно.
— Рационирование, — просто сказал он, будто это само собой разумелось. — Вам выдадут порцию…
— Значит, нам меньше достанется, — бросил кто-то с дальнего конца стойки.
Хэппи обернулся, сжимая руки.
— Они не виноваты! — рявкнул он, окинув взглядом зал. — И я буду обращаться с ними так же, как с любым из вас.
Некоторые кивнули, другие просто уставились в пустоту, безразличные.
— В любом случае, — вернулся он к Полу и Дайан, — скоро, похоже, снова начнется, так что мне надо дать ногам отдохнуть.
Когда Хэппи ушел, Пол повернулся на стуле, окликая его:
— Что начнется?
Но бармен не ответил. Он зашагал за стойку и уселся на табурет, опустив голову, будто задремал.
Песня в джукбоксе затихла, и на мгновение в баре воцарилась мертвая тишина. Дайан огляделась и заметила, что все смотрят на джукбокс.
Будто ждут, какая песня будет следующей.
Пол и Дайан, сами не понимая почему, тоже повернулись к аппарату.
Дайан представила джукбокс огромным разноцветным лицом, его единственный глаз — широкое окно, за которым виднелись сотни черных пластинок. Механическая рука металась между ними, выбирая. Под «глазом» — ряды названий песен, каждому присвоен код для воспроизведения. А ниже — два ряда светящихся кнопок, тускло мерцающих, словно ухмыляющийся рот с желтыми зубами.
Пока все наблюдали, аппарат сам сменил пластинку, хотя никто даже не приближался к нему.
Наверное, кто-то заранее оплатил сразу много песен подряд, — подумала Дайан, когда джукбокс приготовился играть.
Внезапно музыка взорвалась из решетчатых динамиков — так громко, что Дайан ахнула, а Пол дернулся, будто его ударили. Звук шел отовсюду, бас бил так сильно, что Дайан почувствовала вибрацию в черепе.
П ол уставился на нее, глаза расширены.
— Может, у них скрытые колонки? — прокричала Дайан, едва перекрывая шум… шум этой песни.
И что это вообще за песня? — мелькнуло у нее. Она не могла определить этот рокабилли-мотив, но вынуждена была признать — он западал в голову, несмотря на безумную громкость, в десятки раз превышавшую предыдущую.
Вокруг люди начали подниматься со столов, зал наполнился скрипом стульев и шарканьем ног.
— Популярный шлягер? — спросил Пол, наблюдая, как гости движутся к танцполу.
Танцплощадка заполнялась, но люди все еще продолжали вставать и идти вперед.
— Наверное, — неуверенно усмехнулась Дайан, но ее насторожило, как они стадятся.
И эта песня… что-то щекочет мозг… где я ее слышала?
Она уже собиралась спросить Пола, знает ли он название этого громкого, заводного мотива, как он протянул ей руку через стол. Ладонью вверх.
— Хочешь потанцевать?
Дайан настороженно посмотрела на него, пытаясь вспомнить, когда он в последний раз приглашал ее на танец. На свадьбе?
Пол не был танцором. Как, впрочем, и она.
И все же… эта музыка.
Эта… песня.
В ней было что-то, заставлявшее подняться, прижаться к мужу и пуститься в пляс.
— Конечно, почему нет? — улыбнулась она.
Но Пол не улыбался. Даже когда она взяла его руку, он не выглядел счастливым или оживленным.
Он выглядит растерянным, — подумала она, но они уже встали, следуя за другими на переполненный танцпол. Дайан окинула взглядом пустые столы и с удивлением обнаружила, что все они теперь пусты.
Ну и шлягер.
Они протискивались между телами, раскачивающимися и сталкивающимися — кто-то обнимался с неприкрытой страстью, кто-то танцевал в одиночку, вскидывая руки в мнимом экстазе. Но чем внимательнее Дайан всматривалась, тем больше движения казались резкими, а объятия — не романтичными, а отчаянными, будто люди цеплялись друг за друга, зная, что здание рушится и ничего не остается, кроме как ждать неизбежного.