— Девушки, которую убили здесь, на этом самом танцполе, неделю назад.
Высокий тощий мужчина в серой клетчатой рубашке вскочил, в глазах закипала ярость, но тут же поднялся крупный парень (Макс, как выяснилось) и уставился на первого.
— Дай ей договорить. Хватит уже.
Мэгги кивнула, но ее уверенность пошатнулась.
— Продолжайте, — подбодрила ее Дайан. — Вы сказали, девушку убили?
— Да… да, — прошептала Мэгги. — Прямо на танцполе. Многие из нас были здесь той ночью. Мы видели, как это произошло. В каком-то смысле… мы были соучастниками.
Дайан взглянула на Пола, тот пожал плечами. Она ждала, что кто-то прервет Мэгги… но все молчали.
— Соучастниками в чем? — спросила она.
Мэгги сглотнула, и когда она заговорила, голос был едва слышен.
— Мы скрыли это. Господи, прости нас… мы спрятали тело той бедной девушки.
Дайан пробрало холодом.
— Куда вы его спрятали, Мэгги?
Женщина посмотрела на джукбокс.
— Туда. Мы спрятали ее там.
Дайан уставилась на танцпол, где джукбокс теперь играл тихую кантри-песню.
— Вы хотите сказать…
— Именно так, — голос Мэгги дрожал. Она встала, указав пальцем на аппарат, слезы катились по щекам. — Мы закопали ее под танцполом. И теперь эта стерва мстит, понимаете? Она мстит всем нам!
5
— Думаю, я могу помочь.
Пока зал бушевал, а новоприбывшие, очутившиеся в ловушке частично по вине остальных посетителей, требовали ответов, Дайан шепотом обсудила с мужем услышанное.
Выяснились новые подробности: убитая девушка — 22-летняя официантка Салли Тёрнер, у которой не было родни в округе и почти не было друзей. Она жила в трейлере в миле отсюда, доставшемся ей от умершей бабушки.
Когда через запыленны е окна пробился рассвет, всплыли еще более жуткие детали.
Салли встречалась с Элроем Джейкобсом — пьяницей и дебоширом, который подрабатывал механиком в соседнем городке. Она от него залетела, и в ту ночь это было уже очевидно.
— Она была на восьмом месяце, красивая, как спелая груша, — сказала суровая женщина, пока обрывки истории расползались по бару.
В тот вечер Элрой, как часто бывало, пришел к Салли в бар, требуя бесплатного бухла и грозясь измордовать лю бого, кто посмотрит на него или нее не так. Салли только отработала смену и еле стояла на ногах, но Элрой заставил ее остаться, заставил танцевать, несмотря на усталость, несмотря на тяжесть ребенка.
И тогда началась драка. Кто затеял — Элрой или кто-то другой — оставалось предметом споров, но факт оставался фактом: на танцполе завязалась потасовка.
Не просто драка… побоище.
— Клянусь, я видел, как летел стул, — воскликнул лысый мужчина с шеей, длинной как у гуся. — Худшая драка в моей жизни.
Именно тогда Салли упала.
Именно тогда бедную, беременную Салли затоптали — снова и снова, пока она пыталась выползти, спастись. Но тела падали на нее, ломали, раздавили ребенка внутри. Ее пнули в голову, проломили горло стальным носком, сломали шею.
Лишь когда кто-то закричал (возможно, сама Мэгги), люди начали растаскивать дерущихся, окровавленные, избитые мужчины и женщины обернулись на этот жуткий, леденящий вопль…
И увидели Салли.
Быстро стало ясно: она мертва, и ее нерожденный ребенок тоже.
В баре той ночью было около тридцати человек, половина из которых танцевала, когда началась дра ка. Любой из них мог затоптать Салли. Любой бы л соучастником.
— Сначала зашептались женщины, — пробормотал Хэппи, дополняя историю, его сопротивление исчезло теперь, когда правда всплыла. — Не хотели, чтобы их мужей посадили. У некоторых из этих парней, — он окинул зал взглядом, — уже есть судимости. Кто-то на условном.
И тогда они ее закопали.
Они заперли дверь и разобрали часть танцпола. Хэппи помнил, что под ним было техническое помещение, которое он сам забил досками во время ремонта еще лет десять назад.
— Там были аварийные двери во двор, наверное, еще с времен Сухого закона, — сказал он. — Мы взяли полиэтилен, в который заворачиваю кеги, упаковали ее и сложили.
Когда пол застелили обратно, казалось, ничего не произошло.
Кроме крови, конечно, которую быстро отмыли. И кроме вины, которую либо загнали глубоко внутрь, либо закопали еще глубже, чем Салли.
— Когда все закончилось, мы попытались уйти, — сказала Мэгги. — Но дверь не открывалась… не поддавалась. Ни одна дверь.
Она наклонилась к Дайан, голос дрожал от ужаса.