— Самое страшное… через несколько минут нам расхотелось уходить. Мы просто сели за столы, будто так и надо.
— А потом заиграла та песня, — гр омко сказал Ллойд. — Проклятая песня!
Мэгги кивнула.
— И мы танцевали. Танцевали без остановки…
— Не хочу указывать на очевидное, — вмешался Пол, пытаясь осмыслить услышанное, — но вы пробовали просто выдернуть шнур? Или разнести эту штуку вдребезги?
— Джукбокс не подключен уже несколько дней, — пробормотал Хэппи. — Я даже рубильник выключил.
Он поднял глаза на старинные люстры, лицо восковое.
— Что бы ни питало это место… это не электричество. И это нечто неестественное.
— За последнюю неделю сюда пришли еще люди, — добавил крупный мужчина (как выяснилось, Макс). — И остались. Как и мы. Как и вы.
Он развел руками, лицо искажено стыдом и поражением.
— Вот мы и здесь.
— А что насчет этого… Элроя? — спросила Дайан.
Взгляды обратились на высокого тощего мужчину в серой клетчатой рубашке. Того самого, в чьих глазах пылала ярость. Он окинул всех взглядом, затем уставился на Дайан.
— Я нихрена не делал, — прошипел он. — Это не на мне.
— Успокойся, Эл, — рыкнул Макс, и Дайан мысленно поблагодарила небеса за его присутствие.
Тогда Пол взял ее за руку, и в его взгляде читался немой вопрос.
Она знала, чего он хочет.
И знала, что должна попытаться.
Дайан встала и объявила всем в баре «Happy’s Bar and Grill», что у нее есть опыт в общении с потусторонним.
Что она медиум.
Что раньше она контактировала с духами.
Что она, возможно, сможет достучаться до погибшей девушки.
Что она может помочь.
6
После общего согласия группы, что Дайан стоит попробовать свои («фокус-покус-хренокус» — Ллойд / «либеральное вуду» — Хэппи) навыки в общении с разгневанным духом, у нее едва хватает времени на разработку плана, как та самая песня снова гремит из музыкального автомата, и все снова встают — словно зомби — и плетутся на танцпол.
— О боже, так скоро! — стонет Мэгги, покорно пускаясь в вымученный тустеп.
Дайан вцепляется в Пола, когда они присоединяются к толпе, затем извивается и трясется под музыку, сопротивляясь накатывающей волне истощения и тошноты, скручивающей ей живот. Чтобы отвлечься, она смотрит по сторонам, пока не замечает Макса — тот танцует в одиночестве, в стиле ковбойского шарканья, большие пальцы засунуты за ремень, сапоги изящно отбивают ритм.
— Двигайся со мной, — говорит она Полу, и тот лишь покорно кивает, волосы уже слиплись от пота, глаза запали и остекленели.
Держись, муженек.
Извиваясь под оглушительный, грохочущий басами, дрожащий в стеклах ритм, Дайан пробивается сквозь толпу к крупному мужчине, протискиваясь сквозь сдавленные тела, которые качаются и кружатся вокруг, словно живой двигатель безумия.
Подойдя ближе, она кричит Максу, и тот поднимает взгляд, ловит ее глаза. Она замечает проблеск смущения на его грубоватом — но симпатичном — лице, будто он не из тех, кто обычно танцует на публике, уж точно не так энергично. И уж точно не в одиночку.
— Где она? — кричит Дайан, игнорируя повернутые в ее сторону головы, танцующих, которые теперь уставились на нее, на Макса.
Макс задерживает взгляд, будто колеблется, затем его лицо меркнет, и он кивает. Он начинает шаркать к дальнему краю танцпола, ближе к коридору, ведущему к туалетам и запасному выходу.
Дайан и Пол следуют за ним, и большинство расступается, понимая их цель. Но некоторые незаметно бьют ее локтем в спину или дергают за волосы. Позади Пол вступает в перепалку с кем-то, но Дайан продолжает идти за Максом — ей нужно знать...
Нужно увидеть.
Макс останавливается у участка пола, почти неотличимого от остального, но когда он постукивает каблуками и кружится, глаза расширены от ужаса, Дайан замечает швы между досками, будто их недавно разъединяли.
Она вдыхает воздух, ожидая запаха тления, но среди вони потных, дергающихся тел улавливает лишь аромат пота с примесью затхлого пива.
Дайан многозначительно смотрит на Пола, сжимает его руки в своих.
Она закрывает глаза на мгновение, пытается раскрыть разум, распахнуть те экстрасенсорные двери, что позволяли ей общаться с мертвыми в прошлом.
Годы назад, когда они с Полом были в колледже, она проводила спиритические сеансы для детей, потерявших родителей, братьев, сестер, любимых. Чаще всего ей удавалось связаться с духами, дать им говорить через себя, пока ее собственная душа отступала, парила над сценой, привязанная к телу, наблюдала, как ее губы шевелятся словами пришельца. Остальные ахали, рыдали. Некоторые выбегали с криками.