Повзрослев, Дайан оставила работу медиума, желая обычной жизни — детей, дома, работы, которая не привлекала бы ненужного внимания, не делала бы их чудаками в глазах соседей.
Так она похоронила свою тайну, как эти люди похоронили бедную женщину. Засунула в темную дыру, прикрыла, притворилась, что ее не существует.
Но она есть.
Теперь, танцуя с закрытыми глазами, пальцы переплетены с мужем, она протягивает руку — и почти мгновенно, с силой, которой не знала прежде, ощущает дух мертвой женщины. И не только его.
Ярость.
Ненависть.
МЕСТЬ.
Но есть что-то еще... что-то, чего Дайан не может понять. Под всеми этими человеческими эмоциями... что-то неуловимое. Голая потребность. Но посыл ясен.
Дух хочет, чтобы они остались.
Хочет, чтобы они танцевали.
Дайан открывает глаза, подавляя новую волну тошноты.
— Ну? — Пол говорит, выглядит более испуганным, чем когда-либо.
Дайан прижимается головой к его груди, чувствуя его пот, его тепло. Его утешение. — Она здесь, да, — говорит она, а затем он мягко отталкивает ее, раскручивает.
Когда она снова смотрит ему в глаза, ее ужас теперь равен его. — И она в бешенстве.
7
За столиками люди потеют, задыхаются.
Тонированные окна снова потемнели до непроницаемой черноты, новая ночь подкралась к крыльцу «Бара и гриль Хэппи» и накрыла его — всех их — как туча смерти.
У стойки очередь: Хэппи, несмотря на слова о самообслуживании, наливает воду из газировочного пистолета так быстро, как может. Дайан замечает, что он также раздает пачки арахиса и крекеров, и чувствует, как урчит живот.
Она игнорирует дискомфорт, выравнивает дыхание. Чувство, что события ускоряются, движутся к катастрофическому финалу. Местные упоминали, что в первые дни танцевали раз или два, затем каждые пять-шесть часов... а теперь?
Теперь кажется, что это может случиться в любую минуту.
— Я попробую связаться с ней, — говорит Дайан. — Пол, тебе нужно говорить с ней, понимаешь? Уговори ее отпустить нас, этих людей. Как мы делали в колледже, помнишь?
Пол глотает. — Да, ладно. Думаю... — Он оглядывает лица, который смотрят на них. — Мне понадобится помощь. Хотя бы еще двое.
Макс поднимается со стула, как поднимающаяся гора, и подходит, тяжело опускаясь за их стол. Через мгновение к ним присоединяется Мэгги.
Помимо грустной кантри-песни, сочащейся из, казалось бы, насытившегося музыкального автомата, в баре воцарилась тишина.
— Ладно... — говорит Дайан. — Возьмитесь за руки, пожалуйста. Создайте проводник, если так можно сказать.
Пол, Макс и Мэгги берутся за руки, Дайан замыкает круг.
— Если это сработает, со мной говорить буду не я, а Салли Тёрнер.
— Как мы поймем? — спрашивает Макс.
Дайан печально улыбается, но в ее глазах пляшет страх. — Поймете.
Под всеобщим наблюдением Дайан закрывает глаза, делает долгие глубокие вдохи. Она не произносит заклинаний, не зовет. Нет зажженных свечей, хрустальных шаров. Только музыка, густой запах страха и тусклые оранжевые огни пыльного придорожного бара, запертого в мире ужаса.
Через несколько мгновений Элрой встает за соседним столиком, упирает руки в бока, будто собирается что-то сказать, назвать все это бредом...
Когда глаза Дайан открываются.
Макс морщится, когда ее пальцы сжимают его. Мэгги вскрикивает от боли, а Дайан ухмыляется — шире... шире... глаза огромные, темные, пылающие ненавистью.
— Не разрывайте связь! — кричит Пол, сжимая руки незнакомцев по бокам. Затем он смотрит на жену, на дух, который носит ее лицо как маску.
— Кто ты? — говорит он. — Как тебя зовут?
Дайан озирается, лицо пылает, глаза не моргают, обнажая зубы. Люди отворачиваются. Прячутся.
Она поворачивается к Полу. Когда она говорит, голос выше, чем у Дайан, и звучит с легким южным акцентом. — Я Салли.
— Салли Тёрнер, — тихо подтверждает Пол.
Темные глаза Дайан вспыхивают. — Эй, да ты красавчик. Хочешь потанцевать?
Пол качает головой. — Не сейчас, ладно? Я знаю, что ты злишься, что тебе причинили боль, что здесь случилось что-то ужасное. Но, пожалуйста, большинство из нас — чужие для тебя, для этого места. Зачем держать нас в ловушке? Почему бы не отпустить этих людей?
Ухмылка Дайан исчезает, она яростно трясет головой. Изо рта вырывается стон, слюна стекает по подбородку, слезы выступают в уголках глаз. — НЕТ НЕТ НЕТ! — кричит она. — Эти люди заслужили за содеянное. — Она замедляется, делает несколько хриплых вдохов. Ее безучастные глаза блуждают по стенам, потолку.