Каждая, переспав с ним, почему-то считала, что теперь имеет определенные права — либо на его деньги, либо даже на него самого. Естественно, после подобных поползновений он их сразу же увольнял. С щедрой компенсацией, но — непреклонно.
После последнего раза, когда ему пришлось уволить Жанну как раз в то самое время, как она наконец достигла небывалых для себя вершин — научилась запоминать и записывать хотя бы треть того, что он говорил, а не только хлопать глазами, Адам решил, что пора, видимо, менять подход к подбору личного персонала.
Чтобы иметь минимум искушения испортить рабочие отношения с личной помощницей — ему следует выбрать девицу пострашнее. Лучше бы даже в возрасте. Но только не слишком перезрелую, до расцвета старческого маразма.
Удивительно, но задача оказалась сложнее, чем он думал. Такое чувство, что все одиннадцать кандидаток, что он уже успел отсмотреть за сегодняшнее утро, перепутали его офис с модельным агентством. Последнюю, в короткой юбке и с огромным декольте он даже не стал слушать — указал на дверь сразу. От греха подальше.
И вот теперь с безнадежностью во взоре Адам читал очередную анкету.
Начало было неплохим — два высших образования, двадцать девять лет, не замужем. Последнее несколько настораживало, но вместе с тем внушало и определенные надежды, что внешне это именно то, что ему нужно.
Но все изрядно портила пометка в верхнем углу: «от Вероники Константиновны». Если его невеста прислала сюда свою протеже — хорошего не жди. Наверняка станет докладывать Нике о каждом его чихе и посещении туалета. Стало быть, лучше бы выгнать дамочку сразу.
Подавив раздражённый вздох, он все же нажал кнопку селектора и сказал:
— Пригласи.
Дверь открылась, и та, что вошла в его кабинет, превзошла все самые смелые ожидания.
Адам так и застыл в кресле, с зажатой в зубах ручкой, которую имел привычку грызть, находясь в состоянии нетерпения, раздражения или размышления. А если всего сразу — ручке вообще не позавидуешь.
Моргнув, он ещё раз внимательно оглядел вошедшую. Такие экземпляры в двадцать первом веке были редкостью.
Косметики на лице почти нет, если не считать туши, слегка нанесенной на ресницы. В качестве прически — старушечий пучок, а одежда… о, одежда заслуживала отдельного упоминания.
Простые черные туфли без каблука, черная юбка ниже колен, белая блузка и какой-то сидящий совершенно не по фигуре пиджак, вышедший из моды, должно быть, лет тридцать назад.
Черт, он готов был ее взять прямо сейчас, с порога. В секретарши, разумеется.
Потому что Адам не мог себе даже вообразить, в каком подпитии ему нужно находиться, чтобы захотеть с ней переспать. И плевать даже, что она будет записывать не только его мысли и приказы, но и выходы в туалет.
Он поймал себя на том, что так и сидит в неподобающей позе, закинув ногу на ногу, а по лицу у него ползет довольная усмешка, в то время, как его будущая секретарша все ещё стоит у двери.
Адам выпрямился, положил ручку на стол, и, сделав строгое лицо, кивнул на кресло перед собой:
— Добрый день. Садитесь.
Сдвинув брови, он взял ее анкету и снова просмотрел, сделав это исключительно для вида. Не говорить же было этому неотесанному бриллианту, что он решил ее взять сходу?
— У вас два высших образования и оба в области, далекой от должности, на которую вы претендуете. Почему же вы хотите работать именно у нас? — задал Адам первый вопрос и выжидающе взглянул на девицу.
Едва войдя в кабинет, Ева поняла, что прийти сюда в принципе было ошибкой. Вся окружающая обстановка была настолько чужеродной, что находиться в этом роскошном офисе, где даже скрип кожи кресла её будущего босса звучал каким-то по-особенному дорого, Ева стеснялась. Не её будущего босса — тут же мысленно поправила она саму себя. Потому что если останется и попробует получить эту должность, она будет самой большой идиоткой на свете.
Но, вопреки здравому смыслу, который буквально кричал ей, чтобы она разворачивалась и бежала отсюда со всех ног, Ева подошла к стулу напротив Адама Даниловича, уселась на самом его краешке, прижав к груди сумку, как щит. Сидящий перед ней мужчина был не из этого мира. По крайней мере, не из мира, в котором привыкла жить Ева на протяжении двадцати девяти лет. В такого влюбиться — даже минуты не нужно. Достаточно только посмотреть в его глаза, удивительно выразительные, словно два чёрных омута. О, их обладатель был настоящим хозяином жизни, наверняка привычный к тому, чтобы его приказы исполнялись в точности и тотчас… А она, она была слишком бесцветной и без того. А уж на фоне Левандовского и вовсе потеряется окончательно. Потому Ева приняла единственно верное решение — провалить собеседование чего бы ей это ни стоило.