Тем временем список продолжают зачитывать, распределяя тех – немногих, кто прошел подготовку, по периметру Мертвого Урочища. Когда очередь доходит до назначения в центральное Укрепление, я с удивлением слышу имя Селены, что так рьяно выказывала свое рвение оказаться на передовой и, сколько помню, всегда показывала блестящие результаты в спарринге.
«Вот они превратности судьбы» - мелькает мысль, когда под моим взглядом стремительно бледнеет лицо девушки. Может парейтер по своему прав: в бой рвутся под градом обрушившихся обстоятельств, движимые местью за гибель близких и родных. Но тогда почему сейчас я наблюдаю иную картину? Испуганные глаза, потерянные лица и мелкая дрожь в пальцах редких избранников, отправляющихся за Темным. Может для того чтобы познать эту истину, нужно нечто большее? Например, вкусить азарт боя, ощутить металлический запах крови и собственными глазами увидеть смерть сотоварищей?
От движения рядом все мысли внезапно растворяются. Селена, странно покачнувшись, вздрагивает и неожиданно начинает заваливаться вперед. Я дергаюсь в ее сторону, украдкой подпираю плечом и, вцепившись во влажную ладошку, крепко пожимаю. Незначительный жест поддержки, но это явно ей придает сил – она выравнивается и устремляет взгляд строго вперед. В пустоту.
Едва нас покидает Темный и дают разрешение разойтись, Веслав, которому повезло меньше – тут как посмотреть(!) - мгновенно бросается к нам и выхватывает Селену из толпы.
- Я слышал, - глухо звучит его голос, пока сама девушка не сводит с меня глаз. В них сквозит запоздалое понимание и непонятная тоска. Но это длиться лишь мгновение, после чего маска дерзкой девчонки вновь занимает свое место. Мне достаточно видеть, что все встало на свои места, чтобы увериться - ничего не изменилось, отношение то же. И только чтобы разорвать напряженную тишину, я вытаскиваю из кармана пузырьки с настоем и один из них протягиваю ей.
- Это твое.
Она тут же запрокидывает в себя содержимое и удивленно косится на мою нетронутую порцию. Ее можно понять, поскольку такова суточная норма, а впереди еще одна изматывающая тренировка, но я и этого себе позволить не могу, пока Темный слоняется где-то поблизости.
- А ты чего ждешь? Пей, – сверля меня взглядом, требует Селена, а я не будь дурой демонстративно прячу драгоценный запас за ворот. Откровенно говоря, впервые попадаю в такую ситуацию. В любой другой день, я бы запросто выпила настой, а теперь вынуждена искать глупое оправдание.
- Позже. Сначала поем.
- Что еще за дичь? Боишься язву желудка заработать? – словно та самая язва, с усмешкой поддевает меня Селеста.
- А тебе не все ли равно? – не менее ядовито отбиваюсь я, раздраженно поджимая губы. Приятно сознавать, что в условиях войны с Про̀клятым всегда есть кто-то, кто прикроет твою спину, но когда эти самые товарищи задают неудобные вопросы – хочется послать их к тьме.
Наверное, нечто подобное отражается на моем лице, отчего Селеста мгновенно отступает и даже чуть виновато улыбается. Последующий конфликт обрывает гонг на ужин, и мы невольно торопимся получить порцию горячего перед столь занимательным предприятием, как последняя тренировка и отбытие в неизвестность.
Глава 11.
- Ани, сзади! – верещит Катарина, пронзая своим чистым голосом отвратительную какофонию звуков. Чавканье, хруст костей, пронизывающее шипение, низкое утробное рычание, звон стали и тяжелое дыхание сотоварищей по схватке. Все это в полной темноте, не служащей помехой болтающимся на шее артефактам, и прямо посреди густого леса.
На меня давит безобразная тварь, чудовищная смесь человека и зверя. Пораженная лишаем растительность на всей поверхности серой кожи, согбенное, словно ломаное тощее тело, острые костяные наросты на невероятно длинных худых пальцах рук и ног, и обезображенный пустыми глазницами и рваным ртом с желтыми клыками овальный череп. Худосочник. Откуда пошло название – никто уже не скажет, но оно ему невероятно идет, передавая всю суть мерзкого создания.
Я переворотом ухожу в сторону от замаха костяной лапищи и в движении отправляю приправленный ядом землемерки кинжал в полет. Тварь тонко визжит, снедаемая изнутри мучительными ощущениями. Это ее не убьет - яд собратьев для них почти безвреден, но хотя бы отвлечет на некоторое время, пока я разберусь с сарухом. Еще одна мерзость в виде членистоногого с туловищем человека и паучьей головой. Диву даюсь откуда черпает фантазию Про̀клятый, создавая из мертвых нечто почти не подающееся описанию.