Теряя драгоценные секунды, я ненадолго зависаю, разглядывая очередную тварь, и когда она приближается, одним уколом длинного меча, как нельзя кстати валяющегося прямо под рукой, отправляю нежить во тьму. «Своими – короткими, пришлось бы махать дольше» - невольно радуюсь я легкой победе, а в следующий момент меня пронзает острая тоска. В отчаянии жмурюсь, но в итоге вынуждаю себя открыть глаза и найти хозяина меча, что только что спас мне жизнь, и… резко отворачиваюсь.
Порванное горло Пивера не самое страшное, что мне довелось повидать за время службы, однако весьма болезненное. А я ведь говорила, что ему рано идти в патруль, но нет же – мы ведь самые умные и бесстрашные. Как говорит наш орейтер: «Молодо-зелено, но смерть всегда где-то рядом». На первых порах мало кто понимает значение его слов, а едва оказавшись по другую стороны ограды - сразу проникается ее глубоким смыслом. Ни к чему горячиться и делать скоропалительные заявления – чревато необратимыми последствиями. Тем не менее, именно так – опрометчиво и с ярым запалом, по первости мыслит большинство новобранцев. Остервенело рвутся в бой, иступлено колотят себя в грудь, доказывая свою готовность, а в итоге сталкиваются со смертью. Хорошо, если не со своей.
До меня доходили лишь слухи о том, как на передовой неосмотрительно погибает молодежь, а наш Темный терпит поражение за поражением. Он уже трижды схлестнулся с Про̀клятым, но пока без особого успеха. Слишком расплодилась нежить, грамотно прикрывающая своего господина, а сам Марк, измученный и ослабленный схваткой, не в состоянии довести дело до конца.
Первое время я еще пыталась узнать о судьбе сослуживцев из Стылого леса, раскиданных по всему периметру Мертвого Урочища, но едва в нашем подразделении начали гибнуть ребята – бросила эту затею. Всяко лучше пребывать в неведении и надеяться на их здравие, чем в собственных мыслях плодить смерть - ее и так слишком много вокруг.
В глаза неожиданно брызнула черная густая жижа. Я только и успела зажмурить, как рядом что-то грузно приземлилось.
- Ани! Какого демона ты расселась!?
Психованного рейтера мне уже не раз приходилось наблюдать, однако я впервые вижу его в такой ярости. Его буквально трясет от злости, сжатые в кулак пальцы белеют костяшками, почти светясь в темноте, а я потрясенно хлопаю глазами, страшась открыть рот. Признаюсь, сглупила, но это разве повод так орать на весь лес? Хотя да, повод есть и весьма весомый – привлечь внимание тварей, что словно тараканы лезут из мертвого Урочища.
- Не ори, Кинер, - неосторожно вмешивается Ларгус и тут же сжимается под его взбешенным взглядом.
- Разбиться на пары, прочесать окрестности, - с усилием цедит рейтер под тихие перешептывания нашей десятки, а нет - уже девятки, и, бросив на меня предупреждающий взгляд, склоняется над Пивером. Я жмурюсь, прогоняя невольно навернувшие на глаза слезы, и не глядя вскидываю руку навстречу ладони Ларгуса. Резкий рывок и я уже стою на ногах, опускаю взгляд вниз и брезгливо передергиваюсь. Рассеченный пополам худосочник лежит прямо передо мной, служа отличным свидетельством моей непроходимой глупости. Но на деле все не то, чем кажется. Его бы еще долго корежило от попавшего в плоть яда, поэтому обвинения Кинера не заслужены.
- Мог бы и догадаться, - недовольно бубнит Ларгус, выдирая мой кинжал из уже окончательно мертвого тела, и разглядывает лопнувшую у рукоятки капсулу.
- Он же рейтер, - небрежно пожимаю я плечами и отбираю свою любимую игрушку – подарок отца.
Парень на это лишь усмехается, оборачивается к молчащей в сторонке Катарине, чей взгляд горестно ползает по окровавленному телу товарища, и тихо спрашивает:
- Ты с нами?
Она кивает, но рейтер нас останавливает:
- Заберите Пинера и возвращайтесь в лагерь по восточной стороне.
Никто даже не думает возмущаться, ибо неписанный закон – не бросать тела погибших товарищей. Никто для себя не хочет второй «жизни» в образе мерзкой твари, подчиненной Про̀клятому, поэтому строго блюдит завет сам и требует того же от других.
Мы дружно раскатываем мешок из плотной ткани и бережно погружаем в него Пивера. Почему бережно? Сложно ответить. Наверное, это подсознательное: каждый из нас чтит память товарища и таким образом отдает ему последнюю дань уважения. Ларгус, как самый крепкий из нас перекидывает мешок через плечо и мы в молчании прочесываем окраину леса, а спустя час выходим в поле и подпирающему кромку леса Укреплению. Несколько длинных деревянных строений из необработанного сруба, обнесенных частоколом и ощетинившимся по периметру, словно дикобраз, глубоким рвом. Последний приходиться постоянно подчищать от трупов, но таких любителей найдется немного, вероятно поэтому туда отправляют только провинившихся.