Ларгус оборачивается к парням и раздраженно выпаливает:
- Я не просил повышения.
- Ты поэтому так взъелся на Кина? – интересуется Катарина, принимая помощь от него.
- Много ты знаешь, - скупо роняет он и с безучастным видом начинает устранять учиненный дракой беспорядок. Все дружно посмеиваются над ним, а я отчего-то понимаю, что это очередная удачно подвернувшаяся отговорка.
Глава 15.
- Войтер Ани Тосканская, выйти из строя! – внезапно вламывается в сознание зычный голос орейтера.
Я залпом выныриваю из рассеянных размышлений и потерянно гляжу на мужчину, хмуро взирающего на стройные ряды. Толчок в спину вынуждает меня выступить вперед и замереть на месте, а далее, несмотря на мою осведомленность, меня настигает шок:
- Войтер Ани, в связи с послужным списком вам присуждается звание Рейтера. С закрепленной за вами десяткой ознакомитесь по прибытии в Мертвое Урочище…
Орейтер еще что-то говорит, но я уже ничего не слышу: беспорядочные звуки, словно просачиваются сквозь меня, минуя слух, и рассеиваются в пространстве.
- Принимаю с честью, орейтер, - по инерции вылетает из меня, когда наступает многозначительная пауза. Прижимаю кулак к груди и, склонив голову, пячусь обратно в строй.
На меня ошеломленно таращатся сослуживцы, совершенно позабыв, где находятся, а мне хочется провалиться сквозь землю. Ларгуса, как ни странно, минует та же участь, зато Кинера торжественно награждают палетками.
Еще несколько незначительных награждений, объявление об отбытии и нас распускают. Поздравления звучат со всех сторон. Кина чествуют, поздравляют всем составом: орейтер снисходит до пожатия руки, а парейтер и тарейтеры, включая Захария, произносят несколько слов и приятельски похлопывают по плечу. Меня тоже по-дружески тискают сослуживцы, хлопают по спине и удивленно комментируют.
Внезапно выросшую перед собой фигуру Захария я воспринимаю с опаской; усилием воли подавляю импульс к бегству и пристально вглядываюсь в знакомые черты лица. Лишь обнаружив отсутствие признаков узнавания, позволяю себе расслабиться, но как оказалось слишком рано. Захарий одаряет меня не менее внимательным взглядом, а на лбу образуется задумчивая складка, отражая напряженный мыслительный процесс. «Небось, пыжится вспомнить, где мог меня встречать» - неприятно сверлит меня мысль.
Вскоре складка разглаживается и я, окончательно успокоившись, наконец, позволяю себе разглядеть его вблизи. Кузен Миранира изменился, еще больше уподобившись герцогской породе. Пропало мальчишеское обаяние, на лице проявились все признаки вышколенной холодности высшей знати и непреложная суровость тарейтера. Окреп, оброс мускулатурой и вытянулся в рост. Возмужал определенно, пропала юношеская неуклюжесть и дерзкая ухмылка, сопутствующая обучению в академии.
- Вас можно поздравить, рейтер? - с легко издевкой замечает он и подвергает меня тщательному осмотру - с ног до головы, будто оценивает товар на рынке. Мне не нравится его тон, как и оценивающе-пренебрежительный взгляд, который, оказывается, никуда не делся. Точно так же, свысока, он смотрел на меня в академии, пока обстоятельства не изменились.
Рядом, откуда ни возьмись, возникает фигура Ларгуса и в глазах Захария на мгновение вспыхивает презрение. Я не понимаю, чем его заслужила: для всех Ани Тосканская обыкновенная неродовитая девчонка, не рвущаяся на пьедестал, да и Ларс не из высшей знати. Или я чего-то не знаю?
- Можешь, - одобрительно кивает сослуживец, вместо меня и сталкивается взглядом с Захарием. Молчаливый диалог, похожий на сражение, мне совсем не по душе, но его быстро прерывают: Ларгус раздраженно оглядывается на окрик Парнаса и отходит в сторону. А тарейтер делает широкий шаг ко мне, приблизившись вплотную, и тихо цедит:
- Я не знаю, что ты задумала, выскочка, но не смей строить далеко идущие планы.
- Могу ли я уточнить, о каких планах идет речь? – с достоинством высокородной интересуюсь я, на что меня смеряют уничтожающим взглядом.
- Нет! – резко бросает он - будто наотмашь залепили пощечину, и, круто развернувшись, уходит, оставляя меня в растрепанных чувствах.
- Все в порядке? – спрашивает подошедший Кин, провожая подозрительным взглядом удаляющуюся фигуру Захария.