— Джильда. — В горле Шеридана застрял ком, когда он, стоя на пороге ее гостиничного номера, увидел, что на кровати лежит раскрытый чемодан, который Джильда как раз паковала. — Я… я…
Боже мой, ну почему он всего-навсего актер, а не сценарист, который всегда, в любой ситуации, находит нужные, самые подходящие слова?
Вид беспомощно заикающегося Шеридана помог Джильде собрать в кулак все ее мужество.
— Если ты хочешь… Если тебе… — Господи, если он сейчас скажет «нет», то все будет кончено раз и навсегда. — На Ямайке… Ну, в общем, в Кингстоне у меня есть домик! Если хочешь, мы можем полететь туда вместе и провести там отпуск… и…
— Да!
Совершенно обессиленная, Джильда уставилась на Шеридана. Она не ослышалась? Он действительно сказал «да»?! Неужели все так просто и гладко?
Шеридан поспешно кивнул и расплылся в широчайшей улыбке.
— Да! Да! Это было бы чудесно, сказочно, грандиозно!
Он не помнил случая, когда бы столь поспешно отвечал: «да»!
— Отпуск и… — На его губах заиграла торжествующая улыбка, на щеках обозначились ямочки. — Что ты имеешь в виду, говоря «и…»?
Защищаясь, Джильда вскинула вверх руки.
— О нет, Шеридан, прекрати. Это «и» мы оставим до Ямайки!
Он умоляюще посмотрел на нее.
— Я не могу так долго ждать, а ты не можешь быть такой жестокой!
Она подошла к нему и, прежде чем выставить в коридор, запечатлела на его губах крепкий, но быстрый поцелуй.
— Я не жестока, просто, если мы хотим попасть на Ямайку сегодня, нам надо через несколько часов быть в аэропорту. Следующий самолет только через три дня!
Шеридан бросился к себе в номер и мгновенно уложил вещи. По дороге в аэропорт он все время держал руку Джильды, которая была необыкновенно горяча и не только от жары. Ей так не хотелось выпускать из своей ладони руку любимого. Короткий полет на небольшом самолетике до Ямайки и поездка к маленькому домику Джильды превратились для обоих в настоящее испытание.
Шеридан склонился к Джильде, когда они вышли из старенького такси на пустынной улочке.
— Какое это было приятное покачивание — туда-сюда…
Она нежно прикрыла его рот ладонью, глядя на возлюбленного голодными глазами. Было такое впечатление, что они по три года провели на необитаемом острове в полном одиночестве.
Дом был действительно небольшим и стоял в тени деревьев на самом берегу океана. Джильда, открыв дверь, ринулась в гостиную к широкой кровати. Все дальнейшее происходило как в тумане. Они не понимали, кто кого раздевает и кто быстрее стремится попасть в постель. Она слышала, как Шеридан стонал от едва сдерживаемой страсти, как он, словно в горячке, произносил ее имя, как мир потонул в неистовых ласках, как померк свет и как потом, после неизъяснимого наслаждения, она вновь очнулась в его объятиях.
Смеясь, Джильда откинула со лба его волосы, открыв его мокрое, разгоряченное лицо. Глядя ей в глаза, Шеридан непрестанно целовал любимую.
— Я люблю тебя, — тихо повторял он. — Ты знаешь об этом?
— Именно поэтому я и позвала тебя с собой, неужели ты не догадался? — прошептала она нежно, хотя была несколько уязвлена.
— Ты могла пригласить меня просто потому, что тебе нравится мое красивое тело. — Шеридан укусил ее за ушко.
— Это тоже было… и есть, — поправилась она. — Но я люблю тебя.
Он вскочил, порылся в своей дорожной сумке и извлек оттуда маленькую коробочку.
— Это для тебя… я купил в аэропорту.
— Как приложение к хорошему сексу? — вызывающе усмехнулась Джильда, открыла коробочку и обнаружила там необычайно дорогие духи — «Легенду Эсти».
— Ой, это мои любимые духи… любимые духи от любимого человека!
Шеридан положил ладонь на теплый живот Джильды.
— Я хорошо отделался… Мне как кинозвезде сделали скидку!
Они провели на Ямайке две самые чудесные в их жизни недели. Они любили друг друга в постели, на пляже; устраивали вечерние вылазки на берег с вином и сыром, плавали по ночам в океане, днем кормили чаек, а ночами — рыб. Словом, это была нежнейшая двухнедельная фиеста!
— Мне так нравится отдыхать с тобой! — Обнаженная Джильда скользнула в гамак к такому же обнаженному Шеридану.
— А я люблю тебя, — радостно ответил он.
— В самом деле? А что для тебя любовь?
Он в раздумье потер лоб.
— Любовь — это… Ну это — любовь!
— Ага…