Видимо, на этот раз у «Солдатиков» всё вышло примерно так, как они задумывали. Они отставили инструменты, уселись в кружок на стулья и принялись негромко о чем-то переговариваться. В этот момент Юрий потянул меня за рукав в их направлении.
— Харитон, это Виктор, я тебе рассказывал, помнишь? Который про «осадок зла» пел? — спросил он и добавил зачем-то: — Приятель Савы из Киева.
Харитонов заинтересованно повернулся в мою сторону.
— Привет, Витёк, — кивнул он. — Ту песню сам сочинил? Юрка говорил, что ты неплохо играешь.
Я мысленно вздохнул.
— Конечно, сам, — улыбнулся я. — Кто же мне своё отдаст?
— Это точно, — вмешался второй гитарист — Андрей. — Хорошие песни просто так никто никому не отдает. А нам её не отдашь? Мы заплатим.
Предложение прозвучало неожиданно, но, в принципе, ответ у меня уже был.
— Не надо, — сказал я. — Не надо всё мерить на деньги.
Цитату они, кажется, не узнали, но переглянулись между собой с легкими улыбками.
— А на что надо? — спросил Андрей.
— Должен быть какой-то интерес, — равнодушно ответил я. — Любой. Иногда — денежный, как у моего приятеля Савы. Иногда — просто душа чего-то хочет. Вот я вас послушал — и не могу понять, что вы с этими купленными песнями будете делать? Ну ладно про поцелуи с песком, её, наверное, действительно можно в какой-нибудь мультфильм засунуть. А куда вы собрались девать песню с названием «В моей душе осадок зла»?
— Мы сейчас альбом записываем, в него её включим, — вмешался Харитон.
— Что за альбом? — поинтересовался я. — Песня, что вы играли, для него была?
— Да, — подтвердил он. — Думаем с неё начинать, она забойная.
— Да, обе про тоску-печаль, — улыбнулся я. — А бюджет у вас большой?
— Бюджет? — недоуменно спросил мой тезка-барабанщик.
— Денег у вас сколько на запись? — уточнил я.
— А, это… — отмахнулся Андрей. — У нас недавно несколько концертов были, деньги есть. Закончатся — ещё сыграем, предложений полно. Или тоже через студию проведем, там все так делают, эти сметы никто не смотрит, а знакомые директора есть.
— Заманчиво… — протянул я. — В общем, я вам эту песню бесплатно отдам. Но при одном условии.
— Это при каком же? — недоверчиво спросил Харитон.
— Позволите с вами сыграть? — невинным голосом спросил я и кивнул на черную «музиму», которая сейчас сиротливо стояла у стены. — Гитара есть, куда воткнуть, думаю, найдете. А я вам ещё одну песенку покажу, но она больше концертная, хотя, может, и в альбом свой запихнете, если понравится.
Я заметил, как Андрей чуть поморщился, словно ему моя идея была не по душе — хотя я отдавал им одну хорошую песню совсем бесплатно и мог подарить ещё одну. Но он в итоге кивнул.
— Харитон, ты как? — спросил он у приятеля. — Пойдем человеку навстречу?
Тот пожал плечами.
— Почему бы и не пойти, — сказал он. — Тащи эту гитару… Юр, ты не против?
Тот был не против, так что вскоре я стоял чуть в стороне от основного состава «Оловянных солдатиков» и подстраивал выделенный мне инструмент. Закончив с этим, я повернулся в сторону музыкантов.
— Аккордов там не много, ритм стандартный, вряд ли у вас с ним будут какие-то сложности. Я начну, а вы подключайтесь.
Я сыграл нужную последовательность пару раз и запел:
— Я обманывать себя не стану,
Залегла забота в сердце мглистом.
Отчего прослыл я шарлатаном?
Отчего прослыл я скандалистом?
Судя по виду «солдатиков» и Юрия, группе «Альфа» предстоит как-то обойтись без своего главного хита. Пару куплетов они стояли без движения, а первым сообразил барабанщик — он просто начал держать заданный мною ритм, стараясь не перекрывать мою «музиму». Постепенно включились и остальные — «Гуляка» действительно был простой песней, без особых изысков, особенно если не увлекаться и не переходить в другую тональность.
Правда, я ещё немного изменил исходный стих Есенина. Вместо «не расстреливал несчастных по темницам» Сарычев пел «не стрелял» — так лучше ложилось в размер. Я же заменил не слишком уместное после откровений Хрущева «стрелял» на «пытал», сделав своеобразную отсылку к царским застенкам и царским же палачам. Если ребята соберутся литовать эту песню, им будет попроще пройти через придирки цензоров, хотя я сомневался, что кто-то в этом времени будет придираться к творчеству Есенина. Сталинский полузапрет поэта давно закончился, его стихи, кажется, уже включили в школьную программу, пусть эти стихи были и не из «хулиганского» цикла.