Бобков в качестве начальника мне в целом понравился. До этого я его почти не знал, только общие сведения, без подробностей, хотя пару книжек за его авторством прочел — вряд ли он писал их сам, это было творчество литературного негра, но фамилию свою на обложку Бобков всё же поставил. Книги были любопытными, многие идеи относительно КГБ, которые я озвучивал Якиру или Морозову, я взял оттуда. Но именно что любопытными, не более — посвящать посторонних во внутреннюю кухню Комитета товарищ Бобков не стал и после распада СССР, что было в целом мудрым поступком.
Мы с ним встречались в начале января, почти сразу после моего попадания в 1972 год, и он ту беседу, которую правильнее было бы назвать допросом, помнил, о чем не преминул мне сообщить. Одновременно Бобков признался, что тогда я ему не показался перспективным кадром — был слишком испуган, зажат, говорил то, что хотело услышать начальство, а свои мысли держал при себе. В общем, проявил себя недалеким служакой, которых в нашей Конторе полно. И лишь мнение полковника Денисова, который посоветовал «дать мальчику шанс», переломило ситуацию и стало причиной всех последующих изменений в моей биографии. Когда я это услышал, то решил не жалеть об отданных бывшему начальству контрамарках в «Таганку» — я себе ещё добуду, а ему будет приятно.
Поэтому этот звонок Бобкова хоть и выглядел странным, но никакой тревоги у меня не вызвал.
— Виктор, что вы с Валентином устроили сегодня в театре на Таганке и почему я узнаю об этом не от вас, а от других людей?
Говорил он без жесткости в голосе, привычно мягко, и я решил, что это какая-то очередная игра.
— Ничего там не было, Филипп Денисович, — уверенно ответил я. — Валентин вообще ни при чем — это я попросил меня туда завести. Актер Высоцкий вчера буквально ворвался в квартиру родителей моей супруги, ломал комедию, а вы сами знаете, в каком она положении, ей волноваться категорически нельзя. Вот я и хотел попросить актера Высоцкого больше таких поступков не совершать.
— Попросил? — вкрадчиво спросил Бобков.
Из кухни вышла Татьяна и встала в дверях, упершись плечом в косяк. Я махнул рукой — мол, всё в порядке.
— Да, и надеюсь, что он услышал мою просьбу, — ответил я.
— Ясно… мне говорили иначе, но допустим, — согласился генерал. — Завтра с утра жду тебя с рапортом об этом происшествии. И очень надеюсь, что ты не забудешь на нем проставить сегодняшнее число. Спокойной ночи.
Блямкнул отбой, и я положил трубку.
— Что-то случилось? — спросила Татьяна.
— Да бог их знает… — ответил я. — Но, похоже, не только у тебя есть сердечные подруги в вашем театре. Моему начальству тоже кто-то доложил, и, похоже, сильно приукрасил события.
Я посмотрел на часы — девятый час. Черновик рапорта написать успею, а вот в Контору придется ехать минимум за час до встречи с Бобковым, а лучше и пораньше, чтобы успеть его перепечатать. Я вздохнул.
— Иди, отдыхай, — сказал я Татьяне. — Мне работа привалила. Но я скоро к тебе присоединюсь.
[1] Если честно, я намешал всех в одну кучу. Говорухин — понятно, они познакомились в 1966-м на съемках «Вертикали» и потом дружили до конца жизни Высоцкого. Игорь Кохановский — одноклассник и приятель Высоцкого, именно он учил его играть на гитаре. Константин Мустафиди — советский радиоинженер, работал в НИИ Радио, в 60-е строил станцию космической связи на Кубе; с Высоцким познакомился после возвращения из командировки в 1971-м — он тогда купил японский полупрофессиональный магнитофон и предложил барду записать его песни. В принципе, большинство записей раннего Высоцкого — это Мустафиди; после смерти артиста он помогал Влади собрать его аудиоархив. Вадим Туманов — золотоискатель, глава артелей 60−70-х, легальный советский миллионер. Иранец — это Бабек Сируш, который организовал в Москве нормальную студию и записывал в ней Высоцкого во второй половине 1970-х. С Тумановым Высоцкий познакомился в 1973-м, с Сирушем — в 1974-м, но я решил, что так дотошно соблюдать хронологию смысла нет.
[2] Фильм «Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо» Говорухин снимал в 1972 году, причем в двух местах — на курильском Шикотане и в Абхазии. Все морские виды острова Робинзона — это Шикотан.