— Да, об этом и говорили у Юрия Владимировича, — сказал Бобков. — От нас требуют справку для ЦК, но это дело Первого главного…
— В газетах что-то про это будет? — зачем-то спросил я.
И так понятно, что при существующих раскладах наши власти, скорее всего, обойдутся короткой тассовкой в «Правде», и во «Времени» ничего не дадут. Дело в том, что с этими террористами Советский Союз оказался в неприятной ситуации — с одной стороны, мы не любили Израиль и помогали Палестине, с другой — люди погибли, а СССР был за мир и за разрядку в целом и против убийств гражданских лиц в частности. В общем, громогласно поддерживать «наших» палестинцев нельзя, сильно жалеть израильтян тоже — поэтому проще промолчать.
— Это в ЦК решат, но они, наверное, ещё думают, — всё-таки ответил Бобков. — Ситуация сложная.
Он тоже всё понимал, но прямо говорить не решался. У меня же ограничений не было, я мог лепить любую чушь, особенно сейчас, когда мы разговариваем один на один.
— Филипп Денисович, а если попробовать вбросить «утку», что этот теракт организовали сам Израиль? — тихо спросил я.
В своем будущем я читал пару заметок, авторы которых обвиняли в мюнхенской трагедии СССР и конкретно КГБ. Доказательств, конечно, не было никаких, одни предположения, мутные слова каких-то перебежчиков и бывших сотрудников из «Штази» и, кажется, румынской разведки, да вольная фантазия тружеников пера. Тогда меня эта версия слегка задела, ну а сейчас я и вовсе работал в том самом КГБ, который явно был ни сном, ни духом. Ну а операция по переводу стрелок могла быть первой пробой пера в будущей борьбе против диссидентов на международной арене. Конечно, Пятому управлению такое не доверят, это будет делать ПГУ, но пусть они потренируются на кошках, а мы учтем их ошибки.
Ну а Израиль я приплел по очень простой причине. В будущем интернет вместо предсказанного Стругацкими большого информатория превратился в огромную помойку, где относительно мирно уживались самые дикие версии происходящего в мире. И после событий октября 2023 года, когда палестинцы напали на какой-то музыкальный израильский фестиваль и набрали кучу заложников, в сети бродили предположения, что эту атаку Израиль организовал сам — слишком много всего должно было совпасть, чтобы террористам удался их замысел. Впрочем, эту версию особо не продвигали, поскольку чувствовали, что она всё же переходит некоторые границы, но в начале 1970-х люди были много более наивными, и даже небольшой намек в какой-нибудь заштатной газетенке мог произвести эффект разорвавшейся бомбы.
— Что ты имеешь в виду? — ледяным тоном спросил Бобков.
Я понимал его недовольство, но решил идти до конца.
— Пока ничего, надо дождаться официального разрешения ситуации с заложниками и террористами, — я грустно улыбнулся. — Ну а потом… если у нас есть возможность намекнуть какому-нибудь западному репортеру, что БНД рассматривает в том числе и вероятность операции под ложным флагом.
— Зачем это Израилю? — недоуменно спросил генерал. — Они же всеми силами пытаются предотвратить теракты, никто не поверит, что они сами его организовали, да ещё и такой громкий.
— Скорее всего, они и в самом деле ни при чем, — я пожал плечами. — Но если вбросить эту версию, желательно так, чтобы никто не смог отследить, что это сделали мы… то на этом можно неплохо сыграть на международном уровне. Например, инициировать обсуждение в ООН. В общем, это так, мысленные упражнения, Филипп Денисович, не более того. Я правильно понимаю, что товарищу Андропову сейчас не до меня и моих идей?
— Правильно, Виктор, — Бобков кивнул. — Отложим это на будущую неделю, тем более что там нет ничего срочного.
— Конечно, — подтвердил я. — Этот вопрос ждет уже много лет, думаю, он способен подождать и неделю, и больше.
А сам с отстраненным ужасом подумал, что если начальство замылит ещё и идею с легким обелением Сталина — вернее, с возвращением этого политика в историю страны, — то можно сливать свет и тушить воду. Спасти можно ту страну, которая сама прилагает какие-то усилия к спасению, а если власти всеми силами сопротивляются и не видят пользы от моих предложений, потому что их автор — какой-то майор из КГБ, то так тому и быть.
— Ты чего такой смурный? — неожиданно спросил Бобков, внимательно всмотрелся в меня и вдруг улыбнулся: — С молодой женой кувыркался?