Написав эти слова, он несколько минут сидел, глядя на бумагу. Затем положил этот листок вместе с записями Майлса в папку, убрал ее в средний ящик — единственный, в котором замок был в исправности, — запер его и присоединил ключ к связке других ключей. Потом затворил балконную дверь, прошел в спальню и лег, не раздеваясь.
Хотя все еще было очень жарко — Брюс оказался прав: гроза не принесла прохлады, — Спенсер спокойно уснул. Правда, он забыл выключить свет в гостиной, чего никогда не случалось с ним прежде. Но заметил он это только утром.
6. Четверг, 19 июля, 7.45 утра
Спенсер завтракал, когда услышал, как щелкнул ключ во входной двери. Пришла горничная
— Доброе утро, мистер Донован!
— Доброе утро, Эмма!
— Вы сегодня что-то поздно завтракаете, — заметила она.
— Нет, — ответил Спенсер. — Сейчас без четверти восемь. Это вы пришли рано.
Она вошла в гостиную, полная маленькая женщина лет тридцати, с широким приятным лицом. Она завязывала фартук.
— Никогда не угадаешь с этой подземкой. То нужно ждать двадцать минут, а то, как сегодня, поезд приходит секунда в секунду. — Она посмотрела на Спенсера. — Вы нашли все, что было необходимо?
— Да, спасибо, — ответил Спенсер.
Он просматривал газету.
— Сегодня опять жарко. Еще хуже, чем вчера.
— Вот как?
— Да. Наверно, дождь мешал вам спать этой ночью?
— Нет, ничего, — ответил Спенсер.
Окончив завтрак, он сложил газету и встал.
Эмма направилась в кухню.
— Извините, что я разбила стакан.
— Пустяки, Эмма. Купите другой. Я дам вам деньги.
— Не нужно, — сказала Эмма. — Я разбила, я должна заплатить.
— Чепуха, — ответил Спенсер.
Он выходил, когда она крикнула ему вслед:
— Смотрите не слишком усердствуйте на работе!
— Не буду.
В коридоре он встретил миссис Лоуренс, которая выводила на прогулку собаку. Миссис Лоуренс, маленькая и курносая, была очень похожа на своего мопса. Она поздоровалась со Спенсером, и они стали ждать лифта. Мопс сопел и с презрением смотрел на Спенсера.
Дежурил все еще Брюс. За ночь он осунулся, и лицо его густо обросло щетиной. Миссис Лоуренс заметила, что день предстоит очень жаркий, а Брюс добавил, что будет еще хуже, чем вчера, и что дождь нисколько не помог. Спенсер, зажав газету под мышкой, тщетно пытался переглядеть мопса, но отвел взгляд еще до того, как они спустились на первый этаж. Уже в этот ранний час воздух был влажным и душным, а тяжелое небо, казалось, нависло совсем над головой. Машины около подъезда не было. Швейцар Стив приветливо улыбнулся Спенсеру и вышел позвать такси.
С сигаретой в уголке рта мимо прошел служащий рынка, находившегося за углом.
— Что, припекает, мистер Донован?
— Да, — ответил Спенсер.
Подъехала машина, и Стив открыл дверцу. Спенсер сказал шоферу адрес конторы, спустил стекла с обеих сторон и откинулся на спинку сиденья.
Когда Спенсер вошел в контору, его секретарша Мэри Шеппард уже была на месте.
— Боже мой, Мэри, что вы делаете здесь в такой ранний час?
— Я не могла спать из-за жары, вот и все, — ответила Мэри. — Не смотрите на меня. У меня ужасный вид.
Очень опытная, с острым умом и прекрасной памятью, эта особа, которой было уже под тридцать, служила секретаршей Спенсера еще у «Арбэтт и Майлс» и попросила его взять ее с собой, когда он покидал фирму. Она обладала прекрасной фигурой и привлекательным лицом, но была явно недовольна своим довольно длинным с горбинкой носом, из-за которого многие принимали ее за еврейку; Мэри, выросшую в предместье и воспитанную в религиозном духе, это обижало, и она по меньшей мере дважды в год решала «исправить» свой нос, хотя сама понимала, что это глупо.
Мэри подала Спенсеру распечатанную телеграмму.
— Ее доставили, как только я пришла. Я не знала, звонить ли вам домой. От мистера Вагнера из Вашингтона.
Спенсер прочитал:
«ПОЖАЛУЙСТА ПОЗВОНИ МНЕ ДО ДЕВЯТИ УТРА ДИСТРИКТ 7570. ПРИВЕТ. МАЙРОН».
— Соединить вас с ним? — спросила Мэри.
— Нет, спасибо, — ответил Спенсер. — Я позвоню ему сам. — Он прошел в свой кабинет и закрыл дверь.
Майрон Вагнер был вашингтонский журналист, с которым Спенсер близко познакомился во время разбора дела Гордона Беквуда. Это был один из тех немногих представителей своей профессии, которые подходили к делу Беквуда беспристрастно. Ни разу не проявив открытой симпатии к ученому, он тем не менее весьма скептически относился к тому, как велось это дело, и помог пригласить своих собратьев по перу на пресс-конференцию, устроенную Спенсером после смерти Беквуда.