Спенсер стоял на аэродроме вместе с Луизой, они смотрели на медленно приближавшийся к ним самолет Лэрри. (Спенсеру исполнилось тогда двадцать четыре года, он был на два года моложе Лэрри, который в двадцать шесть лет считался одним из ведущих авиационных инженеров в Америке.) Луиза что-то сказала, но Спенсер не расслышал ее слов из-за рева моторов. Он улыбнулся ей, пожал плечами и снова перевел взгляд на самолет, с которого спускался Лэрри. Затем он быстро повернулся к Луизе и увидел, что она все еще смотрит на него напряженно и испытующе, но и тогда он не уловил смысла этого взгляда.
Шум моторов стих, Лэрри подошел к ним, взял Спенсера и Луизу под руки, и они вместе пошли с поля. Лэрри был все еще возбужден полетом и поэтому без умолку болтал; обращаясь преимущественно к Луизе, он рассказывал им о заводе в Детройте, о грозе, в которую он попал, приближаясь к Сьерра-Неваде, о том, как молния почти...
— Милый, — сказала Луиза Спенсеру, перебивая Лэрри, — пойдем быстрей. Не забудь, мы обещали быть дома к пяти.
— Да, — ответил Спенсер.
— Вы не хотите выпить со мной, всего по стаканчику? — спросил Лэрри. — Ведь я...
— Нет, — ответила Луиза.
Высвободив руку, она пошла немного впереди них.
— Один стаканчик не повредит, — сказал Спенсер. — Что с тобой, Луиза?
Она опустила голову и не повернулась к нему.
— Я хочу домой, вот и все. А пить я не буду.
Спенсер посмотрел на Лэрри, и Лэрри улыбнулся.
Было ясно, что он не обиделся, его это лишь развлекало. Он совершенно правильно относится к ее грубости, подумал Спенсер.
Они подошли к машине — новому кабриолету, принадлежавшему Луизе. Она дала Спенсеру ключ: «Правь сам». Заняв место за рулем, он открыл дверцу для Луизы; она и Лэрри сели в машину.
Затем, уже в пути, когда они все трое сидели на переднем диване, Луиза внезапно сказала:
— Прочь руки, Лэрри! Черт возьми, уберите руки!
Спенсер изумленно взглянул на них, но тотчас же отвел взгляд — нужно было следить за движением. Он заметил, что Лэрри убрал руку с плеча Луизы. Ничего плохого в том, что молодой человек положил руку на плечо девушки, не было. Как же иначе сидеть втроем на переднем сиденье? Но почему она говорила так грубо? Он никогда не слышал от нее подобного тона. Однако он промолчал, решив, что поговорит с ней позже. На перекрестке он остановился и повернулся к ним. Луиза была очень бледна, а у Лэрри на лице играла все та же улыбка. Он, казалось, не желал принимать ее настроение всерьез.
— Я сохранила вам ваши письма, Лэрри, — сказала Луиза. — Мне они не нужны. Я их даже не все читала.
— Отлично, — ответил Лэрри.
— Какие письма? — спросил Спенсер.
— Я написал Луизе несколько писем из Детройта, — объяснил Лэрри.
Загорелся зеленый свет, и Спенсер тронул машину. На мгновение он задумался, почему Луиза ни разу не сказала ему о письмах, но отогнал эту мысль, а затем не смог ее об этом спросить, потому что она сразу поднялась в свою спальню, заперлась там и больше не спускалась. А позже незачем было задавать вопросы, ибо она явно не интересовалась Лэрри. Спенсер даже чувствовал себя немного виноватым перед другом, потому что в душе, не оправдывая, конечно, ее грубости, он был рад поведению Луизы.
Телефон снова зазвонил, но Спенсер не поднял трубки, и вскоре аппарат смолк.
В тот же вечер он говорил с Лэрри — Спенсер помнил это, хотя не мог представить себе, где происходил их разговор. Лэрри, кажется, стоял, к чему-то прислонившись — к дереву, к пальме, а может быть, к лестнице. Вероятно, они находились около дома Спенсера, который в то время заново выкрасили.
— Ты случайно не влюблен в Луизу? — спросил Спенсер.
— Возможно, — ответил Лэрри. — Очень возможно. Но ведь она твоя девушка? Это было бы не очень порядочно с моей стороны, — добавил он с усмешкой.
— Конечно, — сказал Спенсер.
Лэрри зевнул. Спенсер помнил эту подробность, потому что при этом Лэрри повернулся кругом, вытянулся и чуть не потерял равновесия, но зацепился за какой-то предмет. Затем он нежно похлопал Спенсера по спине.
— Бери ее и сделай счастливой. Она еще совсем девочка, но не тяни слишком долго. Она уже готова.
Вот и все, что помнил Спенсер. Ему тогда не понравился тон Лэрри, и он резко ответил ему. А теперь он понял, что Лэрри был прав. Он тянул слишком долго, а Лэрри спал с ней. Вот, значит, как можно заставить невинную восемнадцатилетнюю девушку полюбить себя. Он узнал это только сегодня. Этот вечер оказался для него чрезвычайно поучительным.