Пока он говорил, Луиза лежала тихо, но, когда он умолк, она повернула голову, и он увидел, что глаза ее полны слез. Она стала рыться в карманах его халата, отыскивая носовой платок. Не обнаружив его, она вытерла лицо халатом.
— Я знаю, ты мне не веришь, — сказала она, пытаясь быть спокойной. — Это потому, что ты давно уже не знаешь меня. Много лет ты не видел во мне Луизу, свою Луизу. Ты видел только жену Лэрри, а жена Лэрри — истеричка, безнадежно во всем запутавшаяся... Хорошо, я буду честна с тобой. Я, конечно, в свое время влюбилась в Лэрри. Он пробрался в мою душу и сидит там, все еще сидит, но он больше не нужен мне. Я избавляюсь от него и уже почти избавилась. Видишь ли, в действительности он мне никогда не нравился и никогда, ни на одну секунду я не верила ему.
Она остановилась, переводя дыхание, и попыталась улыбнуться Спенсеру.
— Сегодня, когда ты меня целовал, я почувствовала себя так, как не чувствовала никогда в жизни... Я... я знаю, тебе это трудно понять, но выслушай меня и пойми. Лэрри, конечно, взволновал меня. Этот человек может взволновать. Но... я не знала, что в тебе столько нежности и тепла и всего этого вместе взятого. Только сейчас я это узнала.
Судорожным движением она вытянулась на кушетке.
— Я вышла замуж не за того человека, который мне нужен. Я и раньше говорила тебе об этом. Я сделала ошибку! Неужели же я должна всю жизнь расплачиваться за одну ошибку?
Он ничего не ответил.
Она умолкла и, видимо, успокоилась. Ее руки, выглядывавшие из засученных рукавов его белого халата, казались по-детски тонкими и нежными. Она опустила веки и ровно дышала полуоткрытым ртом. Только легкое дрожание губ выдавало ее боль.
Спенсер глядел на нее и видел, какая она маленькая и как похожа на ребенка. Страсть покинула его, и он, полный тайной радости, смотрел на нее, как смотрит отец на свою младшую дочь. Потом он тихонько отошел к письменному столу, развернул утренний выпуск «Стар джорнел» и прочитал:
«СЕНАТОР США ПОДДЕРЖИВАЕТ КРЕСТОВЫЙ ПОХОД
ЖУРНАЛИСТА ПРОТИВ КРАСНЫХ
Вашингтон, 21 июля. Сенатор Аарон Куп, сыгравший важную роль в разоблачении сторонника красных Гордона Беквуда, одно время работавшего консультантом государственного департамента по вопросам внешней политики, выступил сегодня с решительной поддержкой статьи известного журналиста Уолта Фаулера, опубликованной в пятницу нью-йоркской газетой «Стар джорнел».
В интервью с вашингтонским корреспондентом агентства Ассошиэйтед Пресс сенатор заявил, что настало время вытравить коммунизм из всех областей американской общественной и частной жизни и, воскресив воинствующий дух раннего христианства, широко использовать его для борьбы против кремлевского антихриста и его покорных рабов в наших городах и деревнях.
На просьбу прокомментировать статью мистера Фаулера, которая разоблачает деятельность одного нью-йоркского адвоката, снискавшего печальную известность своими левыми взглядами, сенатор Куп ответил, что всякий, кто бросается на помощь предателю, по всей вероятности, является предателем и сам. Сенатор имел в виду то обстоятельство, что при расследовании сенатом дела Гордона Беквуда этот адвокат был защитником последнего. Гордон Беквуд, участвовавший в разработке гибельной ближневосточной политики США во времена Рузвельта, покончил с собой как раз в тот момент, когда слушание его дела в Вашингтоне было в самом разгаре. После самоубийства своего клиента нью-йоркский адвокат Спенсер Донован опубликовал заявление, в котором прославлял Беквуда как мученика и невинную жертву политических преследований».
Зазвонил телефон, и Спенсер быстро схватил трубку, искоса взглянув на Луизу, но она даже не шевельнулась.
— Спенсер? — услыхал он в трубке зычный голос Джеймса Ф. Садерленда.
— Слушаю вас, мистер Садерленд, — он старался говорить как можно тише.
— Вы читали газеты, утренние газеты?
— Да, читал.
— Вы говорили с Хелриджем? Только он один в состоянии... Вы обязаны что-то предпринять! Сенатор США... Это же возмутительно! — Садерленд внезапно умолк, не объяснив, что именно возмутительно, по его мнению.
— Я говорил с Хелриджем, — ответил Спенсер, — и завтра утром встречусь с ним.
— Хорошо, хорошо. Ужасно неприятно, Спенсер, ужасно! Вы не должны были связываться со всем этим красным сбродом. Это, это... чертовски неприятно!