Ночь теперь спускалась рано, и большую часть пути придется преодолевать впотьмах. Ее ждет пробирающий до костей холод, неумолчный ветер, жесткое, отбивающее задницу седло и, если повезет, промерзшее вяленое мясо на завтрак, обед и ужин. При таких условиях ее вряд ли порадуют виды простирающихся до самого горизонта бескрайних лесов или наполовину скрытых в тумане скальных громад, что встают на пути к Дому Ледяных Туч. Вероятнее всего, ее повезут именно туда. Однако, даже такое испытание все равно лучше того, что уготовано ей здесь Крассуром.
Мысленно она уже шерстила гардероб, отбирая что потеплее и понадежнее. Беспокойные вопросы теснились в голове.
Много ли за ней явится народа? Наверняка целый отряд. А что если ничего не получится? Вдруг по дороге их настигнет буран и придется хорониться на ближайшем дворе. Погони не миновать, и быть может, Крассур сам отправится во главе отряда. Она уже представляла его скорченное от гнева лицо. Тогда снова прольется кровь. Этого Аммия не желала.
Жердинка забралась на кровать, укрылась тяжелым одеялом и обхватила руками озябшие колени. Нет, она снова думает, как перепуганная девчонка, а не наследница великого рода правителей севера.
Княжна глянула на утопавший в тенях портрет матери. Аммия совсем не помнила ее: не знала, как та улыбается, мягкие ли у нее были руки, добра она была или темна сердцем. И все же любила как никого другого. Ее не вернуть в отличие от отца.
«Найди мне его. Отыщи, пусть он даже на краю света за девятью морями» — шептала она заветные слова подружке едва ли не каждую ночь, но видение не приходило.
Красной тряпицы не оказалось и на следующий день. Дюжину раз она отворяла окно и всматривалась в окутавший княжеский пригорок сырой туман. Хотела увидеть и одновременно очень боялась.
Чтоб как-то занять себя, она засела за чтение одной из книг, что принес ей Феор, и сама не заметила, как увлеклась. Мелко исписанные страницы повествовали об огромных великанах, что скитались по Нидьёру: иногда по суше — одним махом перешагивая через неприступные горные пики, а иногда по морю, и вода в самом глубоком месте едва доходила им до пояса. Их называли Ньетлингами, что в переводе с языка перволюдей значило — Ищущие Пламя. В книге говорилось, будто их сотворил сам Шульд дабы отыскать своего потерянного первенца, но даже им не удалось проникнуть за клубящуюся на востоке Пепельную завесу.
Рассказы об их немыслимых размерах поражали воображение. Неужто взаправду они когда-то бродили по земле? Дюжина дюжин человеческих ростов! Должно быть, головы их скрывалась в облаках. Как же они смотрели, куда ступают? Ведь один неосторожный шаг, и целый город может оказаться в руинах. Впрочем, вряд ли этих гигантов волновали жалкие хибарки каких-то полевых мышей, коими им наверняка казались люди. И чем такие громадины могли питаться? Целая лошадь будет им на один зуб. Наверняка, написавший эти истории сильно преувеличивал, если не сочинил все от начала до конца.
За чтением время летело быстро, и Аммия задумалась о том, сколько сказок, преданий, легенд можно услышать по всему миру.
Даже на севере почти все верили только в то, что некогда Шульд создал Нидьёр из звездной пустоты, однако в прочих основах мироздания находилось немало различий. Каждый сам решал, какому божеству воздавать хвалу и кого просить об избавлении.
Помимо Шульда — самого солнца, что сияет на небосклоне и медленно умирает, дабы дарить тепло и жизнь людскому роду, северяне почитали божеством также и Хатран, чья песнь не смолкает уже сотни лет. Она разлетается по всему миру вместе с порывами ветра и позволяет держать в беспробудном сне Скитальца, иначе пришлось бы совсем худо. Некоторые поклоняются мелким божествам, вроде Хитрого Чу, следившего за порядком в доме, или Шаддорфельда, покровителя охотников. Было и множество других, о которых ей рассказывал дядюшка Харси, но Аммия не помнила их имен. Он говорил, что дикие племена каменных шаманов, живущих высоко в горах, почитают иных богов, жестоких и кровожадных, а о Шульде ничего не слышали. На Феора тоже иногда находило особое настроение, и он разъяснял ей тонкости изощренной религии южан, у которых был целый пантеон богов. Сам же он не верил ни в одного из них.
Мало ли еще народов жило в Нидьёре? Едва ли кто-то исходил его вдоль и поперек и побывал в каждом уголке.
***
По ночам Аммия страшилась, что Крассур решит вновь завалиться к ней, однако новый самовластец все реже появлялся на втором этаже княжьего терема. Вечерами он устраивал попойки на первом, превратив гостевую залу в пиршественную, как было заведено у предков в древности. Засыпал он там же, прямо в кресле, перенесенном из Зала Приемов. Именно возле него принял смерть Раткар и та часть свартов из Загривка, которая по первому зову не переметнулась к более могущественному хозяину.