— Слышал, что княжичья линия рода ведется от самых первых людей и ни разу не прерывается. Слышал, что роду уже две тысячи лет прошлось. Правду ли рассказали Рчару?
— А мне откуда знать? Я тоже такое слышал. Но может, хавероновы предки захватили север пару поколений назад, а всех несогласных вырезали. У некоторых только власть и богатство на уме, — Старкальд задумался, потом прибавил: — Я и сам такой, жадный и глупый…
— И все-таки звезды свели Рчара со Стракалем. Значит, Стракаль не простой человек. Стракаль станет меняться и делаться хорошие и великие вещи для звезд.
— Знаю лишь, что если меня как следует покормят, я наделаю самую великую кучу дерьма, какую только видывали в Нидьёре.
Рчар рассмеялся.
— Северяне странно шутятся. Но смешно.
Опускалась ночь. На небе расцветали серебристые горошины.
— Ну-ка, поговори с ними. Что они скажут? — предложил Старкальд.
Рчар запрокинул голову, посмотрел направо, налево и указал на россыпь, похожую на рогатого быка.
— Вот там есть яркая звезда. Она сказывала Рчару, что пора бежать. Она большая звезда. Даже больше солнца.
— Ты опять меня дуришь? Всем известно, что звезды — маленькие и тусклые, а Шульд — громадное пылающее око. Как их можно сравнивать?
Рчар с шуткой погрозил пальцем.
— Не-ет. Солнце — тоже звезда, просто солнце ближе всех есть, а остальные далеко. Очень далеко.
Старкальд обреченно вздохнул и вымолвил:
— Южане все такие ненормальные?
Под утро, очнувшись от тревожной дремы, он вдруг понял, что с того момента, как они покинули Черный город, он ни разу не подумал о Гирфи. Хитрый южанин все-таки напустил чары и на него.
Глава 17 - Пожранное солнце
Дни проходили в безотчетной тревоге. Все заслонил теснивший грудь страх пред неизвестными испытаниями, что были ей уготованы в самом скором времени.
Если при Раткаре она располагала подобием свободы, то теперь у дверей в ее покои обосновалось сразу трое стражей, еще четверо попеременно дежурили во дворе. Вне комнаты одной ей пребывать строго воспрещалось. А после того, как выгнали Кенью, даже поговорить было не с кем. Окно и то заколотили, осталась лишь узкая щель меж досками, через которую Аммия подсматривала за тем, что происходит у ворот княжьего двора. То была ее единственная связь с внешним миром.
За попытку побега ее никак не наказали, но вот нежданного пособника побили жестоко. Это стало последней каплей, что перевесила чашу весов, — дерзновенный дух ее угас, Аммия утратила всякую волю к сопротивлению.
Пусть все забудут о ней. Только бы никто больше не сложил головы за ее наивные мечты и глупые стремления. Она жарко молила безответные стены, чтобы беднягу Вьюренна не принялись пытать. Крассур легко мог такое устроить. А Палетта…
Звездочтица оказалась именно той постигшей запретное знание чародейкой, какую в ней увидела Аммия при первой встрече — она хорошо запомнила тот тяжелый, долгий взгляд.
Духи нашептали Палетте про них с Вьюренном, дурной ветер придал невиданную силу лошади, даже крепкая стужа стала ее союзником. Ни с чем нельзя было сравнить обуявший Аммию морозный трепет, когда Палетта вдруг возникла в нескольких шагах. А как она отбила голой рукой удар стального меча, после чего тот разлетелся на осколки, словно был изо льда?! Такое не способны сотворить даже каменные шаманы.
Палетта быстро переметнулась к новому хозяину, едва прежний смежил очи и испустил последний стон. Чего же она добивается, обладая подобной невиданной силой? Что могли дать ей Раткар и Крассур? Богатство, власть? Нет, вряд ли на уме у темных людей такие низменные желания. Тогда что? Ответ приходил сам собой — нечто сокровенное крылось в том ритуале — таинстве Великого Света, которому Аммия тут же воспротивилась. Неспроста Имм и Феор тоже заподозрили неладное. Наверняка даже Раткар не догадывался об ее истинных планах. Ритуал — лишь уловка для чего-то более зловещего.
Эти навязчивые мысли терзали Жердинку, въедались все глубже, пожирали, будто рой термитов. Страшили больше, чем помолвка, о которой Крассур распустил весть по всем северным просторам, желая поскорее закрепиться в княжьем кресле. Она услышала это от новых слуг, что тихонько переговаривались, прибирая соседние покои. Значит, недолго и до свадьбы. Не так себе она ее представляла…
Немало родовитых мужей сватались к ней, пока еще были живы отец и дядя, но все они получали временный отвод — опекуны ее искали более достойного кандидата. Это промедление отчасти и послужило причиной того, что у нее не осталось защитников.