– Все вранье! Ты такого никому не говори, если сам не знаешь!
Сорнец пожал плечами и хмыкнул. До того он ни разу не ловил Рчара на откровенном вранье, потому затаил подозрение, что торговец мог и слукавить для своей выгоды – лишь бы народ не начал разбегаться.
Вновь напустился снег. Решено было дать измученным животным отдых и заночевать в ближайшей сторожке, которых немало лепилось к тракту. Обычно в таких лачугах спасались дружинники, гонцы, пилигримы и прочий люд всех мастей, коих пурга застала в дороге.
Ютившаяся в низине от нещадных ветров хижина пустовала, лошадиный загон занесло снегом. Внутри оказались и дрова. В обычаях северян было набрать для следующего гостя хвороста в ближайшем леске и оставить сушиться в поленнице. Пока Рчар чистил лошадей и задавал им корм, Старкальд разжег огонь и сварил кашу. Заманчивый аромат тут же ударил в нос – сорнец уже и позабыл, что такое горячая еда. Как только варево поспело, вернулся Рчар с охапкой валежника. Набив животы, беглецы улеглись: Старкальд – на куртку, Рчар – на мешок с овсом.
Снаружи протяжно гудел и завывал ветер, от сырых дров старая печка шипела и плевалась огнем. Бревна в хижине были хорошо подогнаны, пробиты мхом и промазаны глиной, оттого царивший внутри холод скоро уступил, и волны жара стали обдавать их окостеневшие тела.
Со Рчаром отпадала нужда заботиться о том, кто и в какую очередь будет стеречь их покой, но Старкальду все равно не спалось. Он лежал, заложив руки за голову, и разглядывал закоптелый потолок. Едва глаза закрывались, как мысли тотчас уносило к Гирфи, и он опять видел пред собой ее посиневший, раскачивающийся на веревке труп.
– Куда направишься в городе? – спросил Старкальд, чтобы отвлечься.
– Рчар пойдется к царю, – ответил южанин, с упоением ковырявшийся ножом в зубах.
– Думаешь, все настолько плохо, что тебя примет сам Раткар?
Рчар закивал.
– Если так, ворота запрут до срока. Купцов, может, еще пустят, а всяких оборванцев, вроде нас, нет.
– Тогда внутрь попасться непросто.
– Можно по реке. Я знаю, где найти лодчонку. Если и там, конечно, не поставили стражников…
– Разве село не озаборили с реки? Тронутые скверным ведь станут плыться на дереве… на топляку.
– Порченые воду не терпят. Иначе нам бы пришлось туго. Да и в том месте укреплений не поставишь – землю по весне размывает.
– Стракаль хорошо сказал. Закроют дверцу, тогда Рчар станет ехать по реке, – закивал колдун.
– Старкальд, меня зовут Старкальд.
Рчар кивнул и все равно произнес по-своему.
– Стракаль.
Пришлось смириться.
– Скажи-ка еще раз, а то я что-то никак не соображу. Сам ты решил отправиться сюда или исполняешь чью-то волю?
Рчар хихикнул, присел и склонил голову набок, выбирая нужные слова.
– Это хитро объясневать. Рчар не сможет. У Рчара нет царя, нет лорда, хозяина никакого нет. Рчар хозяин Рчара. Но Рчара направляют звезды. И хитро сказать, сам ли Рчар выбирает путь или не сам.
– Все равно не понимаю. Ты откуда-то знаешь, что и когда случится. Но сам же мчишься в столицу, чтобы все это исправлять. Ведь ты спас меня тогда, в Могильнике.
– Рчар походил ровно туда, где Рчара ждут звезды. Про встречевание Стракаля сказали звезды, а Рчар только делался то, чтобы вышел исполненным Великий Замысел.
– Ага, великий замысел, – скривился Старкальд, – слова-то мудреные какие. А что это такое и кто его замыслил? Опять Айям?
Южанин кивнул. В полутьме глаза его мерцали красноватыми отблесками.
– А если бы ты решил не идти? Я бы умер там, в темноте?
– Стракаль странный вопрос сказал. А как бы стало, если Стракаля совсем не родилось? Какой прок думать о том?
Сорнец не отставал.
– Как же звезды передают тебе знание? Нашептывают, пока ты спишь? Хотя нет. Ты же нисколько не спишь!
Рчар улыбнулся.
– Звезды шепчут по ночам. А утром Рчар уже знает, про что звезды ему толковали. Так Великий Замысел рождается у Рчара в голове.
Старкальд махнул рукой.
– Темны твои речи. Расскажи лучше еще про тот колодец. Откуда он взялся? Кто там, на дне его?
– Не один только Рчар слыхивает звезды. Есть и другие бывают. А иногда звезды путают и толкуют с неживыми вещами, а не с человеками. И вещи потом оживаются. Так послучилось с колодцем в пустыне. Давно выстроен, сто и еще сто лет назад, много от звезд услышал и теперь пересказывает тому, кто хочет понять. Колодец знает, что получится, если сделать одно, и что, если делать совсем второе. Колодец говорит сказки и были, но не знает как врать. Самая дурная и неправильная история – есть правда, только правда не с этого мира.