Девушка говорила тихо, маленькие синие глазки ее смотрели в одну точку, а руки теребили полы утепленного серка.
— Давно это было?
— Прошлым утром.
— Где же Кайни?
— Ушел еще затемно.
Она будто только вспомнила о грозном хозяине и поспешила упорхнуть в свою гремящую и пышущую паром обитель, оставив Феора одного. Пришлось ждать.
Гостевые комнаты Кайни отличались роскошным убранством. Толстяк наказывал слугам окуривать дом заморскими благовониями, и даже пахло здесь не копотью и овцами, а миррой, ладаном и шалфеем, будто в покоях великого теимского визиря.
Дубовая дверь с резными узорами, свечи в причудливых медных подсвечниках, шелковистые ковры, привезенные из южных пределов, настоящее ячеистое стекло в рамах — то была лишь малая толика его торжествующего богатства. Величественная, будто царский трон, печь была сплошь покрыта пестрыми рельефными изразцами. Полки ломились от дорогих ваз, алебастровых кувшинов с рисунками, серебряных украшений. Целый шкаф был полностью уставлен книгами в кожаном переплете. Стен едва хватало, чтобы вместить гобелены и писаные маслом картины на холсте. Такого искусства на севере не знали.
По центру продолговатого стола из мореной сосны на белоснежной скатерти величаво воздымался пузатый бочонок с медом, а серебряная посуда буквально слепила, да и есть с нее было как-то неловко.
Феор за свою жизнь насмотрелся на сияющее великолепие королевского двора и безмерное щегольство ховеншорских вельмож, но здесь, на севере, богатство Кайни было совершенно несравнимым и резало глаз. Первый советник часто бывал у него, но всякий раз находил среди груды пестрого созвездия жемчужин какую-нибудь новую причудливую диковинку, привезенную только-только.
Наконец со двора послышался знакомый зычный голос. Дверь едва не слетела петель, и внутрь ввалился раскрасневшийся, пыхтящий, будто кузнечные меха, Кайни в рысьей шапке, шубе с соболиным воротом и длинной алебардой в руках, столь неподходящей его статусу и богатому наряду. Вид у соляного короля был усталый и сердитый. Оружие он тут же всучил одному из сопровождавших его свартов, а сам направился к бочонку и только случайно обнаружил у печи Феора.
Они бросились обниматься.
— Хоть ты мне расскажи, что происходит, — взмолился первый советник.
— Погоди, дай дух перевести.
Кайни выдул кружку, громко крикнул слугу и только потом стал скидывать с себя шубу, припорошенную снегом. Прибежал плюгавый мужичонка в сером кафтане, смотревшийся подле него, как метла рядом с мельницей.
— Ужин неси, какой есть.
— Слушаюсь, — отозвался слуга и исчез.
Феор вновь заметил, что за последние несколько недель Кайни переменился, стал суше и жестче, на лице прочно засели грозные черточки морщин.
— На вот, почитай, — толстяк достал откуда-то из-за пазухи свернутый вчетверо свиток берестянки и подал Феору.
Тот развернул, и уголки его губ дрогнули. Он тут же узнал особые извивы рун, которые ни с чем не спутаешь. От сердца отлегло. Жена писала, что они со Сьёргом благополучно добрались до Башен и ждут, когда приедет он сам.
Феор бережно свернул свиток и вздохнул. Он крепко сомневался, что совесть позволит ему так легко все бросить.
— Ну? Хорошие новости? — спросил Кайни.
— Да. Все с ними в порядке. Спасибо, что подсобил.
— Ерунда. А теперь расскажу плохие. — Кайни вытер пот полотенцем и швырнул его на пол. — Аммия исчезла.
Феор даже привстал от изумления.
— Как?!
— Вот так! Пропала и все тут. После гона у колонны только Крассур и остался. Теперь вон лежит при смерти.
— Что ты говоришь? Куда же она могла деться?!
— В городе нет ее.
— Может, ее кто из своих забрал и вывел за стену? Вьюренн или из натановых людей… — Феор тщился придумать более правдоподобную догадку, но в голову ничего не шло.
Кайни покачал головой.
— Этой сучьей вертихвостки Палетты тоже след простыл. Верно, она ее умыкнула. Я послал несколько отрядов своих: к Загривку, Башням и на южный тракт.
— Милосердная Хатран! Как же это?! Ведь надо всех поднять, искать ее!
Феор долго не мог отойти от таких вестей и все порывался отослать дружину в полном составе на поиски Аммии. Прочее казалось ему незначительным, плевым делом. Немало трудов стоило Кайни переубедить его:
— В городе и так паника! — взъярился он, нахмурив кустистые брови, потом перешел на вкрадчивый шепот. — Ты всем хочешь растрезвонить, что княжну выкрали, как мошну с серебром?! Ищут ее! Тут своих дел невпроворот! Поветрие поднялось во всю силу! Порченые на улицах! В Искре! В самой…