Они не бегут: не спасаются от преследования, не загоняют коней. Похитив ее, Палетта затаилась где-то и выжидает, пока переполох схлынет и следопыты вернутся в Искру ни с чем. Этого Аммия предвидеть не могла.
Послышался скрип отодвигаемой лавки.
— Пойду схожу за мастером, последи пока за ней, только близко не подходи, и повязку сымать не вздумай, — пробурчал другой голос, низкий и тягучий.
Первый мужчина заговорил с ней, когда тяжело хлопнула дверь и в дом ворвался морозный воздух:
— Вон как над тобой трясутся здесь, точно куры над яйцом. Говорят, ты колдунья взаправдашняя. Даже зенки завязали. Небось, можешь ими пук соломы поджечь, а?
Жердинка разом вспомнила сон, который сестра ее назвала Бархатным. Они, верно, думают, что задумка Палетты удалась, и перед ними не Аммия, а ясноглазая Ханти. Они страшатся ее, как огня.
— Что это за место? — спросила Аммия, постаравшись придать голосу уверенности. Ей подумалось, что возможность опалять одним только взглядом пришлась бы сейчас как нельзя кстати.
— Щель собачья. Двор так называется, — хрипло рассмеялся мужик.
— Как тебя зовут, невежа?
— Можешь звать Гельмином. Я большой знаток по части щелок. Только девичьих. Таким, знаешь, которые поуже.
Подобных имен Аммия не припоминала. Северяне обыкновенно давали детям имена, выбирая меж нескольких родовых, поэтому тезки встречались редко, в основном только среди беженцев с юга. Впрочем, этот неотесанный пень мог свою кличку и выдумать.
— Ты хоть знаешь, Гельмин, кого вы связали? Я наследница рода ан Эффорд, княжна Дома Негаснущих Звезд, Аммия, дочь Хаверона.
Мужчина крякнул.
— Да знаю я. Была бы ты пастушкой, я бы тобой давно занялся. Так ведь не дозволяют.
— Мой отец за такие слова тебе уши отрежет и заставит сожрать, — зашипела Аммия. — Освободи меня, и тогда тебя, быть может, пощадят.
Она, конечно и не думала, что слова его проймут — дурням Палетта ее бы не доверила. Но он мог невзначай выболтать что-нибудь полезное: где она и под чьим присмотром, сколько человек ее сторожат, есть ли поблизости река или город.
— Ага, еще чего. Может и глаза тебе развязать? Лежи смирно, мастер скоро придет.
— Когда подадут есть? Я голодна!
В ответ на это Аммия услышала, как Гельмин встает и, старчески покряхтывая, направляется к ней. Затем искры посыпались из ее глаз — он, будто самой низкородной служке, влепил ей крепкую пощечину,
Носом пошла кровь, и княжна запрокинула голову.
— Я запомнила твой голос, — произнесла она после того как оправилась.
— Еще хоть слово скажешь, запомнишь и не такое. Шибко тебе это не по нраву придется, — погрозил ей Гельмин.
Рядом потрескивал огонь, на котором, судя по запаху, булькала ячменная похлебка. Но заглушала его стойкая прелость, будто печь в доме давно не топили. Это была наверняка какая-то затерянная в глуши хижина отшельника или землянка лесорубов
Пришла мысль, что вот и дождалась Аммия большого путешествия, о котором мечтала все детство. Как бы оно не оказалось последним в ее жизни.
Скоро явилась Палетта, послышался ее льстивый текучий голос.
— Потерпи, юная девушка. Это для твоего же блага.
Ведьма велела обоим ее сторожам выйти вон из дому.
— Зачем меня связали? Что вам от меня нужно? — выпалила Жердинка, когда они ушли.
Палетта села пред ней на колени и стянула повязку. Аммия сощурилась. Перед глазами все поплыло.
Наконец веки ее поднялись, и она услышала, с каким озлоблением втягивает носом воздух ведьма, увидавшая, что у нее ничего не вышло. Палетта не ожидала увидеть Аммию вместо той второй, однако, дабы не выдать себя, тут же вернула лицу спокойное выражение. Она была облачена в то же монашеское одеяние, в каком предстала на кровавом таинстве. За ней Жердинка разглядела черненые сажей камни очага, над которым на треноге исходил паром котелок, стены из темных смолистых бревен, проложенных мхом, две соломенные лежанки, накрытых вытертой овчиной, несколько рам для выделки шкур, а в углу проржавевшие ловушки на мелкого зверя.
— Как себя чувствуешь? — с притворной лаской спросила Палетта.
— Чего ты хочешь от меня?! — рявкнула на нее Аммия.
До времени она решила скрыть, что уже обо всем догадалась.
— Ты поможешь благому делу вместо того, чтобы прислуживать Крассуру и быть его знаменем.
— Ты такая же, как он! Предала всех!
Жрица покачала головой с легкой усмешкой.
— Просто выбрала правильную сторону, не более того.