— Этот ублюдок умоется кровью, — поклялся Данни, сверкая глазами. Едва ли стоило уточнять, о ком он.
Сотник еще не вполне оправился от болезни, и надсадно кашлял, хотя старался делать это по возможности тише и незаметнее.
— Придержи коней, довольно подношений смерти, — урезонил его надменный Крассур, считавший свое положение при дворе невпример выше. Со всеми, кроме Хаверона, он говорил назидательно, хотя сам был невысокого рода.
Данни удостоил того таким выжигающим взглядом, от которого иной мог обратиться в пепел.
— Пока следы окончательно не сокрыл снег, нужно ехать к Могилам. Доставим тела, подготовим к посмертию, разберемся с семьями погибших. Потом дело дойдет до нового регента. Но сначала увидим трупы, — сказал первый советник.
— Ты не веришь собственным людям? — поднял бровь Ганс.
— Феор прав. Следует соблюсти закон, — поддержал его мастер-первосуд Хатт, долговязый лысеющий старик с проницательными карими глазами, сидевший по левую руку от Феора.
— Ведь это черная мерзость… убийство, — пробурчал Натан. — Кто-то разболтал нужным людям, когда и куда именно поедет регент, где остановится, сколько у него свартов.
— А может предатель среди нас?
Вопрос Астли, редко выступавшего в разговор, повис в воздухе, только усилив нервное напряжение. Выдержав длинную паузу, его мысль попытался развить Кайни.
— Ты кого-то подозреваешь? Кто от этого может получить выгоды, если не брать в расчет…
— Я подозреваю всех, кроме себя, — жестко оборвал его Астли.
— Так соединим кровь и узнаем предателя, — выпалил в ответ толстяк и швырнул на стол кинжал в изукрашенных рубинами ножнах.
— Довольно, Кайни, — махнул рукой Феор. — Если здесь и есть предатель, его кровь не зашипит и не окрасится в зеленый цвет ото лжи и совершенного злодейства.
— Ты прав. Тот, у кого нет чести, произнесет любую клятву. Он давно лишился благословения Хатран, — согласился Имм.
— Что же сказать людям? — спросил другой сотник по имени Туир, крепкий мужик с бычьей шеей и пышным черным усом. Он руководил обороной города в отсутствие Астли.
— Сказать как есть. Новость все равно разойдется еще до утра.
Встал Данни, совершенно разъяренный. Он пробежал по собравшимся взглядом, полным отвращения, и устыдил их:
— И это все? Мы просто стерпим? Есть ли у вас сердцах хоть капля достоинства и мужества? Убили ваших родных и близких, а вы и не думаете о том, чтоб отомстить?
— Всему свое время, Данни, — устало ответил Астли и жестом призвал его сесть. — Если Раткар как-то причастен к этому, головы ему не сносить. Преследование определит виновного.
— Кто же будет княжить, пока не завершится Преследование? — спросил кто-то из толпы.
Все взоры устремились к Первосуду.
Хатт поднялся и прокашлялся. Он редко бывал на людях — в основном на больших церемониях и тяжбах, где требовалось подтвердить законность того или иного решения, то бишь свериться с записями Уклада — первейшего свода законов, который разработал прадедушка Хаверона, Итиль Мудрый.
Дребезжащим голосом мастер-первосуд проговорил:
— Когда князь либо регент скончается или не будет в добром здравии, дабы управлять делами Дома, заменить его должен старший муж рода законного по ближайшей ветви. Да станет так до дня, пока малолетний отпрыск достигнет шестнадцати лет.
Раньше Хатт таскал с собой сам Уклад — массивный фолиант в железном переплете с листами из телячьей кожи, но с годами выучил его наизусть, и безусловное знание Хатта давно не вызывало сомнений.
По залу прошел шепот: «Раткар», «князем станет Раткар». Кто-то одобрительно закивал, другие качали головами и топорщили усы, тихонько поругиваясь.
— То бишь, Раткар, — холодно подытожил Феор. — Если вести подтвердятся, придется отправить гонца в Седой Загривок.
Данни зарычал, со злостью вскочил со скамьи, и, растолкав всех на пути, покинул зал, громко хлопнув дверью. Астли не стал его задерживать.
Стремясь сгладить эту выходку, Хатт снова заскрипел:
— Кроме того, в отсутствие держателя власти принимать законы не должно, а дела обороны, продовольствия и прочие решать по единогласной воле членов совета с ведома малолетнего отпрыска.
— Напомни людям о Преследовании, — подсказал Астли.
— Конечно-конечно. Если случилось так, что смерть князя либо регента вышла по злому умыслу или попущению, совет должен определить особого человека — Преследователя, который станет добиваться справедливой кары для убивцев и прочих, кто причастен. До исполнения сего Преследователь станет неподчинен никому из людей, и новому князю неподчинен, а подчинен только Укладу. И всякий муж должен помогать Преследователю в деле по слову его, правду говорить, виновников не таить, а кто не станет, тому воздать по проступку его.