— Я должен стать Преследователем, — хмуро объявил Астли.
— Есть возражения? — спросил Хатт.
Несогласных не нашлось.
— Астли, сын Другви, становится Преследователем убийц князя-регента Харси, сына Росселя, если смерть того подтвердится.
— Советник, есть еще кое-что, — одновременно окликнули Феора прибывшие дружинники. Оба они поднялись, и один из них сказал:
— Прошу простить нас, память совсем отшибло. В башне на Могилах мы видали ход, совершенно как тот, какой прорыло чудище в Шелковице. Я был в тех местах, потому знаю, о чем говорю. Там-то мы и нашли тело князя.
— Змей и там побывал?! — изумился Феор. — Не он ли убил Харси?
Меньше всего первому советнику хотелось конец своего века доживать в кровавой междоусобице.
Дружинники покачали головами.
— Побывал, да только не он убил. У всех резаные и колотые раны, какие оставляет только сталь.
— Слышали там гул? — спросил Астли. — Дюжина Старкальда докладывала, что в Шелковице из тоннеля доносился страшный гул, будто чудище все еще там.
— Нет, ничего там не слышно. Иначе мы бы, верно, не осмелились войти, — ответил первый.
Второй закивал.
— С того раза еще говорю вам, надо с этой хреномордой тварью что-то делать, а не сидеть сиднем, — выпалил Кайни, назидательно потрясая пальцем.
— Я уже отправил человека в Сорн. Там обосновался странствующий воитель Ордена Божьего Ока. Надеюсь, мы его застанем, — сказал Феор.
Астли презрительно фыркнул и покачал головой. Всем была известна его нелюбовь к Знающим и прочим храмовникам. Ходили сплетни, что в молодости один из таких едва не увел у него жену.
— Разве служители Ордена еще остались? Я слышал, их давно повывели культисты, — удивился Натан.
— После падения Теима и Ховеншора их не стало, но теперь Орден возрождают.
Слухи о таинственном братстве странствующих воинов-монахов, родившемся на обломках старой веры, поползли с юга не так давно. Говорили, что они большие знатоки превращений, случающихся от белого поветрия, а оттого лучше всех понимают, как бороться с чудовищами, заполонившими Нидьёр. Во времена юности мира к ним не раз обращались за помощью короли и наместники, но на север при жизни Феора эти таинственные воители еще не заглядывали.
— Все они, сколько было на моей памяти, — все до единого оказались бахвалами и самозванцами. Никакой пользы от них не дождались, — поделился мнением воевода.
Эти предубеждения первый советник отчасти понимал. Жизнь приучила Астли к тому, что чудес не бывает, а рассчитывать стоит только на дисциплину, сплоченный строй и воинское умение. Огромный опыт подсказывал, что монахи и их колдовские заговоры, одиночки с волшебным клинком, возомнившие себя новыми героями, не стоят и выеденного яйца.
— Я знал и тех, что помогли справиться с большой напастью, — встал Феор на защиту храмовников, — Вспомнить только Лягушачье Дерево, разросшееся на половину леса или Мертвую Сороку, огромную настолько, что клюв ее был величиной с лодку. Была еще Серая Плесень — всю эту нечисть повывели в Теиме благодаря знаниям Ордена. У них большая и славная история.
— Ты разве сам видел это? — сузил глаза в щелки Астли.
— Не видел, но я жил там, где завелось это лихо. Ни меч, ни огонь не причиняли им вреда, а после пришли храмовники и вернули землям спокойствие.
Астли крякнул и покачал головой. Скорее горы расступятся перед путником, чем этот упрямый муж переменит мнение.
— У воителей Ордена своя вера, не такая, как наша. Следует с осторожностью доверять им тайны и слабости Дома, — взял слово обычно молчаливый Имм, который, должно быть, чувствовал жгучую ревность по отношению к другим боговидцам.
— Что же в них такого особенного? — спросил Натан, нервно барабаня по столу пальцами — ему давно наскучили посиделки.
— По их учениям, Скиталец не враг нам, а защитник. Одного этого довольно, чтобы…
Кайни перебил его, махнув рукой.
— Да пусть верят хоть, что у Шульда было две елды, а у солнцедевы щель растет поперек! Главное, чтоб избавили нас от этой твари. Она уже и до могил добралась! Собачье вымя! Эта падаль скоро подкопается под город, а мы будем смотреть на нее, разинув рот, как те — в Шелковице.