К ним подскочило четверо всадников, один протянул руки, и Аммия оказалась на коне.
— Езжай, Тарм, я останусь! — рявкнул рыжий и побежал к своим.
Скакун ее спасителя помчался так быстро, насколько позволяла дорога. Обеими руками вцепившись в куртку дружинника, княжна оглянулась на огромное скопище людей, с гомоном хлынувшее к городу. Они по щиколотку утопали в грязи, оскальзываясь, сшибая друг друга и чуть не затаптывая насмерть. До крепостных стен всего пара верст. Если воевода не задержит нечисть, их настигнут.
— Им помогайте, им! — махнула Аммия рукой остальным сопровождавшим из своего отряда.
Те подчинились и развернули коней, захватили малышню из рук умоляющих матерей.
На мир опустилась жуткая темень, будто ночь сошла раньше срока. Все вокруг посерело, потеряло всякий цвет.
Дыхание у нее сбилось, в сердце проник безмерный страх за тех несчастных, что оставались позади.
Даже безоружные мужи присоединились к воинам дабы упредить удар. Кто-то схватил палку, кто-то камень поувесистее, кто-то выпросил лук с колчаном или кинжал. Лишь бы оборонить своих.
Астли, разъезжавший на гнедом скакуне, построил пеших в несколько рядов, выставил перед ними верховых. Зычные приказы его разносились по всему полю поверх многоголосого гвалта и перестука копыт. Войско образовало слитную цепь, растянувшись как можно шире, дабы ни одна тварь обошла сбоку.
И вот они показались. Дюжина, вторая, третья. Еще и еще. Черные точки выныривали из тумана одна за одной и быстро увеличивались в размерах.
— Откуда их столько?! — выдохнула Аммия.
— Скиталец на всех припас скверны! — сквозь зубы ответил ее защитник.
Первые росчерки стрел прорезали темно-синее небо. Со следующим залпом немногочисленная конница рванула навстречу коротколапым тварям.
Из ворот выехало еще две дюжины всадников, поднятых по тревоге. Одновременно с этим на звук рога откликнулись разъезды, отправленные на другие участки предместий, — они спешно гнали лошадей на помощь застигнутым врасплох. Дозорные на крепостной верхотуре доставали луки и готовились потчевать зверя железом, если те все же пробьются ближе.
Тарм довез ее до стен и оставил на попечение воротной стражи, а сам хлестнул лошадь и рванул к своим, стороной огибая растянувшуюся реку горожан.
Медленно, слишком медленно они идут.
— Вас отвезут к дому, — попытался успокоить ей какой-то дружинник и потянул ее за собой, но Аммия вырвалась и наорала на него:
— Забудь! Пошли со мной! Бери вот тех двух на стене!
Сварт ошалело вытаращился на нее, но не посмел ослушаться, хоть знал, что если волосок упадет с головы княжны, его жестокая расправа. Вчетвером они бросились помогать тем, кого уже не слушались ноги: старикам, калекам, женщинам на сносях.
Счастливчики, что стояли в задних рядах на погребении, добрались скорее остальных. Задыхаясь, с трудом переводя дух, они брели мимо рва уже у самых стен. Кто-то от усталости согнулся пополам, другой вставал столбом посреди сутолоки, окликая потерявшихся родных. Измазанные грязью от падений, раскрасневшиеся, с безумными от страха лицами, люди оглядывались на жуткое зрелище позади.
Там, в белесой пелене уже вовсю шла рубка. Группы верховых, стараясь идти слитной ватагой, разворачивались и заходили на очередной наскок, дабы проредить и задержать летевших на мечи порченых. Пешие, выставив щиты, отчаянно отбивались от сквернецов, которых с каждым вдохом прибывало все больше. Некогда было думать о том, какая бездонная яма их исторгла.
Аммия на плече уводила за стены одного за другим обессиленного, валящегося с ног искровца, и не слушая слов благодарности, бросалась к следующему. Трое свартов, не отходя от нее далеко, брали на руки детей и старух.
Скоро у ворот образовалась слишком большая толчея, и пришлось браниться и встряхивать за грудки ошалевших от ужаса, что пёрли напролом. Только так их можно было призвать их к порядку.
— Не лезьте все сразу! Слева по очереди в два ряда! — кричал добравшийся до города Тильн.
Вдруг со стороны могильного холма раздался оглушительный грохот. Под ногами задрожала твердь, люди приникли к земле или попадали навзничь. Заголосили пугливые бабы, заревели малые дети. Когда все обернулись, то узрели, как вдали, в самом сердце вражьего стана поднимается столб яркого пламени, разгоняя туманный полог. Охваченные диким, из ниоткуда взявшимся огнем, в жутких корчах гибли десятки порченых.
— Что за чудо?! — охали тут и там.
— Шульд! Это Шульд нам помогает! — сообразил кто-то.