— Загадки. Не думал я, что змей считает их врагами, –удивился Феор.
— Скорее всего, он просто проголодался.
— Много в живых осталось?
— Те, что были, разбрелись по лесам. В тоннеле тишина.
— Тоннель ведет дальше на север? — произнесла Аммия, будто и так знала ответ.
Воевода кивнул и прищурил глаза.
— Ты что-то знаешь? Куда, по-твоему, направляется змей?
Княжна на миг задумалась, озвучить ли догадку — ту самую, что нашептала ей ночь. Сейчас к ней могли прислушаться.
— Мне кажется, он ищет Хатран. Идет на голос.
Мужчины обменялись серьезными взглядами, но ничего не сказали.
— Я должна сама посмотреть.
***
С небольшим отрядом сопровождения верхом они взбирались к мельнице, проезжая те самые места, где утром разразилась битва.
Астли и Феор чуть оторвались и о чем-то беседовали, а Аммия слушала их разговор вполуха и с отвращением разглядывала почерневшую, выжженную землю и обугленные тела порченых, которые еще не успели убрать.
— Видел ты этого монаха? — спросил вдруг воевода.
— Какого монаха? — не сообразил Феор.
— Как какого? Которого ты призвал. Это он пламя раздул посреди боя.
— Монах? Из Ордена Божьего Ока?
Аммия догнала их и недоуменно воззрилась на Астли.
— Так это его рук дело?!
Мороз к вечеру креп, и от каждого слова в воздух вылетало облачко пара.
— Его, его. Он швырял горючий огонь, — криво усмехнулся Астли, — Шульд его знает, когда он приехал, да только без него было бы худо.
— Где же он сам?
— Я послал мальчишку, чтоб нашел его.
Похоже, что он не шутил, и явившийся как нельзя кстати храмовник произвел на него настолько мощное впечатление, что опрокинул всякие предубеждения против Ордена.
— Чудеса! Ну и помог он нам! Люди кричали, что это сам Творец разит врага! — восторженно залепетала Аммия.
— Он и разил. Руками этого прохиндея.
Храмовника и его слугу они отыскали у места, где земля вздыбилась, обнажив часть темного провала. Здесь расположилась большая ватага дружинников, и дюжинный не хотел пускать монахов близко к опасному месту. Все трое обернулись, едва заметили отряд конных.
Аммия спешилась, и гости принялись раскланиваться.
С первого взгляда никто не приметил бы великого воителя в низеньком мужичке в полушубке с лисьим воротом, из-под которого виднелись простые ножны. Слуга его и вовсе был одет в овчинный тулуп и теплую шапку с ушами, какие носят в лютый мороз. Должно быть, зиму на севере они себе представляли куда как иначе.
Череп храмовника был лыс, борода сбрита подчистую, а лоб, макушку и затылок испещряли диковинные знаки. Лицо тоже разрезали молнии и странные переплетающиеся узоры, но менее густо. Даже на руках и части открытой шеи черными змеями вились рисунки. Под белесыми бровями блестели изумрудами спокойные решительные, чуть раскосые глаза — глаза человека, много повидавшего в жизни.
Аммия слышала про обычай набивать иглой различные символы у одичалых горных кланов, веривших, что изображения эти отпугивают диких зверей и чудовищ. Однажды дозорный разъезд поймал у дороги каменного шамана, которого свои бросили умирать. Все его тело было расписано подобными знаками.
Храмовник что-то шепнул собрату, и слуга заговорил:
— Приветствуем деву Аммию, княжну государства северного. Имя моего мастера — Тимпай, он верный меч Ордена Божьего Ока, что явился по твоему зову. Мастер слабо владеет языком Снегов и просит извинить его. Если будет дозволено, я, недостойный паж его, стану переводить с диалекта Пустоши.
— Да рассеется тьма, славные воины. Здравия вам. Добро пожаловать в наш край, — поприветствовала их княжна, — вы видите пред собой Аммию рода Эффорд, дочь Хаверона, законного правителя Дома Негаснущих Звезд. Мы наслышаны о храбрости воинов Ордена и их большой учености. Мне рассказали, что уже сегодня ты, мастер Тимпай, в час великой опасности подтвердил это в полной мере и отвадил полчища порченой нелюди.
Аммия представила также советников. Храмовник приложил руку к груди и склонил голову.
— Отныне ты и твой слуга — желанные гости в нашем крае. Скажи, какой подарок ты бы хотел получить за эту неоценимую помощь, и я исполню твою просьбу, если это в моих силах.
Храмовник говорил, а слуга стал переводить, предваряя каждую реплику поклоном в пояс. Сам же Тимпай стоял прямой, будто копье, гордый, но в то же время скромный, знающий себе цену.
— Мастер не ищет богатства, но знает древние обычаи северного народа. Он не хотел бы обидеть хозяев, а потому будет доволен любому подарку на усмотрение княжны.