— Ах!.. — содрогнулась госпожа Бонасье.
— Это было единственное средство, поймите! — воскликнула я. — Дальше брат решил действовать не силой, а хитростью: он взял бумаги, явился сюда с ними в качестве посланного от кардинала, и через час или два за мной приедет карета от имени Его Высокопреосвященства.
— Я понимаю, — кивнула госпожа Бонасье. — Эту карету Вам пришлет Ваш брат.
— Совершенно верно. Но это еще не все.
Я замолчала, убрала пушинку с рукава послушнического одеяния госпожи Бонасье.
— Письмо, которое Вы получили, — тихо сказала я, — получили, как Вы полагаете, от госпожи де Шеврез…
— Ну? — налились слезами синие глаза кастелянши королевы.
— …подложное письмо, — трагически закончила я.
— Как так? — заломила руки госпожа Бонасье.
— Да, подложное: это западня, устроенная для того, чтобы Вы не сопротивлялись, когда за Вами приедут.
— Но ведь приедет д'Артаньян!
— Перестаньте заблуждаться: д'Артаньян и его друзья на осаде Ла-Рошели.
— Откуда Вы это знаете?
— Мой брат встретил посланцев кардинала, переодетых мушкетерами. Вас вызвали бы к воротам, Вы подумали бы, что имеете дело с друзьями, Вас похитили бы и отвезли обратно в Париж.
Кстати, Рошфор именно так бы и сделал.
— О боже, — залилась слезами госпожа Бонасье, сжимая лоб ладонями. — Я чувствую, что, если так будет продолжаться, я сойду с ума.
— Постойте! — вскрикнула я.
— Что такое?
— Я слышу лошадиный топот… Это уезжает мой брат. Я хочу с ним еще раз проститься, пойдемте.
Я подошла к окну, открыла его и махнула рукой, приглашая госпожу Бонасье подойти.
Рошфор покинул монастырь и пустил коня вскачь по дороге.
— До свидания, брат! — крикнула я.
Рошфор махнул в ответ.
— Славный Жорж! — закрыла я окно.
С грустным лицом я уселась на прежнее место, сделав вид, что погружена в раздумья.
Госпожа Бонасье тихо плакала.
— Простите, сударыня, разрешите прервать Ваши мысли, — наплакавшись, сказала она. — Что Вы мне посоветуете делать? Боже мой! Вы опытнее меня в житейских делах и научите меня, как мне быть.
— Прежде всего, — задумчиво сказала я, — возможно, что я ошибаюсь и д'Артаньян и его друзья в самом деле приедут к Вам на помощь.
— Ах, это было бы слишком хорошо! Такое счастье не для меня! — обрадовалась госпожа Бонасье.
— В таком случае Вы понимаете, — пристально посмотрела я ей в глаза, — что весь вопрос в том, кто приедет раньше. Если Ваши друзья — Вы спасены, а если приспешники кардинала — Вы погибли.
— О да-да, погибла безвозвратно! — подтвердила кастелянша королевы. — Что же делать?
— Есть, пожалуй, одно средство, очень простое и верное…
— Какое, скажите? — схватила меня за руку госпожа Бонасье.
— Ждать, — накрыла я ее ладонь. — Ждать, укрывшись где-нибудь в окрестностях, и сначала удостовериться, кто эти люди, которые приедут за Вами.
— Но где ждать? — с мукой на лице спросила госпожа Бонасье.
— Ну это легко придумать. Я сама остановлюсь в нескольких лье отсюда и буду скрываться там, пока ко мне не приедет брат. Сделаем так: я увезу Вас с собой, мы спрячемся и будем ждать вместе.
— Но меня не выпустят отсюда, я здесь как заключенная, — опять заплакала госпожа Бонасье.
— Здесь думают, что я уезжаю по приказанию кардинала, и им в голову не придет предположить, что Вы очень спешите присоединиться ко мне.
— Ну?
— Ну вот, карета подана. Вы прощаетесь со мной, Вы становитесь на подножку, желая в последний раз обнять меня. Слуга моего брата, которого он пришлет за мной, будет обо всем предупрежден, — он подаст знак кучеру, и мы умчимся галопом.
— Но д'Артаньян? Что, если приедет д'Артаньян? — простонала госпожа Бонасье.
— Мы это узнаем, — пообещала я.
— Каким образом?
— Да ничего не может быть легче! Мы пошлем обратно в Бетюн слугу моего брата, на которого, повторяю, мы вполне можем положиться. Он переоденется и поселится против монастыря. Если приедут посланцы кардинала, он не двинется с места, а если д'Артаньян и его друзья — он проводит их к нам.
— А разве он их знает?
— Конечно, знает! Ведь он не раз видел д'Артаньяна у меня в доме.
— Да-да, Вы правы… Итак, все улаживается, все складывается как нельзя лучше… Но мы не будем уезжать далеко отсюда? — встрепенулась госпожа Бонасье.
— Самое большее за семь-восемь лье, — успокоила я ее. — Мы остановимся в укромном месте у самой границы и при первой тревоге уедем из Франции.
— А до тех пор что делать? — жалобно спросила госпожа Бонасье.
— Ждать.
— А если они приедут?
— Карета моего брата приедет раньше.
— Но что, если я буду далеко от Вас в ту минуту, когда за Вами придут: например, если в это время я буду обедать или ужинать?
Да, ведь возможно и такое.
— Сделайте вот что, — попросила я.
— Что?
— Скажите добрейшей настоятельнице, что Вы просите у нее позволения обедать и ужинать вместе со мной, чтобы нам как можно меньше расставаться друг с другом.
— Позволит ли она?
— А почему бы нет?
— Отлично, — смахнула последние слезы госпожа Бонасье. — Таким образом, мы не расстанемся ни на минуту!
— Ступайте же к ней и попросите ее об этом, — поднялась я. — Я чувствую, у меня тяжелая голова, я пойду немного прогуляться по саду.
— Идите. А где я Вас найду?
— Здесь, через час.
— Здесь, через час… Ах, благодарю Вас, Вы так добры!
— Как же мне не принимать в Вас участия! — заметила мурлыкающим голосом я. — Если бы даже Вы не были и сами по себе такой красивой и очаровательной, разве Вы не друг одного из моих лучших друзей!
— Милый д'Артаньян, как он будет Вам благодарен! — воскликнула госпожа Бонасье.
— Надеюсь. Ну вот, мы обо всем условились. Пойдемте вниз.
— Вы идете в сад?
— Да.
— Пройдите по этому коридору, — посоветовала госпожа Бонасье, — и спуститесь по маленькой лестнице — она выведет Вас прямо в сад.
— Отлично! Благодарю Вас.
Поулыбавшись друг другу на прощание, мы расстались.
Я спустилась в сад. Надо было проверить путь возможного отхода. Через сад я попала в лесок, нашла там удобную тропу к деревушке. Надеюсь, вечерней порой здесь не очень многолюдно, хотя кто знает, зачем такая утоптанная тропинка ведет укромным путем в монастырь… В иные обители, несмотря на их кажущуюся неприступность, попасть очень просто, если Вы — красавец военный.
Попутно я обдумывала дальнейшие действия.
Госпожа Бонасье согласилась бежать со мной, это уже хорошо. Теперь можно будет обменять ее на надежные гарантии безопасности со стороны мушкетеров. Если все пойдет совсем хорошо, то я, пожалуй, смогу добиться развода с де Ла Фером и зажить дальше уже как нормальный человек, не встречая больше на своем пути воскресших покойников и грандов, переодетых в простых солдат.
Только в то, что все пойдет хорошо, я ни капли не верю. Уж слишком сильно ноет плечо с клеймом. Наверное, к буре.
Час спустя я вернулась в монастырь и услышала, как кастелянша королевы зовет меня. Аббатиса не нашла причин препятствовать нам в совместном поглощении еды, и можно было отправляться ужинать.
Мы вошли во двор.
Со стороны дороги раздался стук подъезжающей кареты.
— Вы слышите? — спросила я, прислушиваясь.
— Да, у ворот остановилась карета, — подтвердила госпожа Бонасье.
— Эта та самая, которую прислал нам мой брат.
— О боже! — переменилась в лице госпожа Бонасье.
— Ну полно, мужайтесь!
Не люблю иметь дел с определенным типом хорошеньких женщин. С теми, что раскисают сразу. У ворот монастыря раздался звонок.