Подбрасываю дровишек в угасающий костерок, в котором светятся только угли, да редкие язычки выбираются из торцов брёвнышек потолще. Вдвигаю и дрюковину посолидней: …опой чую, что понадобится. Через минуту становится посветлей. Но я саблю откладывать и ложиться снова на свою шкуру не тороплюсь: чую подвох. Кто-то там, в темноте, притаился, внимательно изучяя меня, и сейчас то ли соображает, как получше напасть… То ли ждёт подхода подкреплений.
Подкладываю и вторую дрюковину в разгоревшийся огонь, и на всякий случай одеваю давешний железный пояс, заткнув туда оба кинжала. А то, что я без трусов – меня не коробит. Не впервой. Главное – с оружием!
Но вот и началось.
9. Чёртова гидра
С трёх сторон ко мне из колодца двора начинают приближаться странные чёрные тела. И сразу понимаю я, что это – змеи. И, что стало здесь уже традицией – не маленькие!
Выхожу вперёд, становлюсь перед костром: знаю, что у змей и зрение, и теплочувствительные рецепторы, и слух. А если я буду маячить перед огромным источником теплового излучения – видно меня будет хуже. Равно как и сложнее «теплоулавливать».
Первой твари, с тихим шелестом приблизившейся на пару шагов, и уже поднявшей голову с приоткрытым зубастым ротиком на полметра от земли, перерубаю шею, сделав быстрый шаг вперёд. Может, конечно, учёные и вычислили, что бросок кобры происходит быстрее, чем удар профессионального боксёра, но я-то – не кобра. И даже не боксёр. Я куда быстрее. И это – не хвастовство, а банальная констатация фактов.
Не успела тварь среагировать. Перерубилось туловище, толщиной в мою икру, отлично. Что говорит о двух вещах: прекрасно сохранилась сталь моего оружия, наточено оно отлично, (Уж проверил!) и слабенький позвоночник, да и шкура, у змеюки. Чешуйки не бронированные, как можно было бы подумать по звуку: словно волокли по брусчатке двора связку ржавых цепей.
Туловище начинает извиваться, брызжа чёрной кровью из обрубка, голова с куском шеи отлетает далеко: теперь не страшны мне её клыки!
Тут же прыгаю в сторону, и отрубаю метнувшуюся ко мне голову второй змеи: знатно и она покатилась! Но торжествовать и хвастаться пока рано: как по команде все десять оставшихся ползучих гадин кидаются ко мне, и только невероятная реакция и скорость движения помогает мне уворачиваться, изгибаясь, и извиваясь, почти как и сами гадины, и прыгая, отмахиваться саблей и выхваченным кинжалом!
Стараюсь держаться на открытом пространстве, не давая загнать себя в угол. Ругаюсь, про себя и вслух. Но пока удаётся избежать контакта с клыками длиной в мой указательный палец, загнутыми и острыми. Впрочем, особым разнообразием тактики нападающие не порадовали: садятся на туловище, а ко мне головы типа – выбрасывают. Рублю! Вскоре приноровился: отсечённые головы летят только так! Да и туловища, разрубленные пополам, добивать куда сподручней: нет у них ни былой прыти, ни точности.
Но вот вокруг только бьющиеся или уже затихающие тела, а брусчатка двора и моё тело всё в потёках и брызгах вражеской крови. Придётся так и так перебазироваться со своей шкурой и костром: сейчас здесь будет и скользко, и вонять начнёт… Готов спорить на свою лысину, которую скоро прочешу до плеши, что на всю схватку ушло не более полуминуты.
А чесать приходится.Потому, что пока тела некоторых настырных тварюг ещё слабо подрагивают и извиваются, сворачиваясь то в кольца, то – в спирали, то снова распрямляясь, в зловещей тишине медленно поднимается в воздух в дальнем конце двора что-то уж совсем чудовищно-большое.
И это – не червяк, и не прозрачный угорь. И даже не змея.
Вернее – не совсем змея. Потому что туловище ниже пояса у этой монстры – точно змеиное. Длинное, метров двадцать, и толстое – как раз как торс у лошади. И не просто лошади, а тяжеловоза. И сейчас свёрнуто это туловище в широкое кольцо – чтоб обеспечить устойчивость всему тому, что увенчивает верхний конец странной уродины.
Ну а то, что это «навершие» мутантоподобной змеюки не имеет отношения к людям и змеям – сомнений не вызывает. Потому что уж слишком похоже на тело спрута. Осьминога. Кальмара. Только с отрезанным брюшным мешком. Словом, называйте эту дрянь как хотите, но именно сгусток чудовищно омерзительных и извивающихся щупалец «украшает» верхушку странной химеры. А между этими пятиметровыми хлыстами-конечностями, в центре, вижу я сжатое пока до небольших размеров, отверстие. Явно – ротовое. И уж что-что, а проверять, особенно на своей драгоценной шкуре, до каких пределов оно может раскрываться, пропуская вовнутрь добычу, мне почему-то не хочется. Как в сказке про колобка: «я от медведя ушёл, я от крыс сбежал, я от дракона спрятался…». А быть сожранным отвратительным непонятным существом – и подавно не охота! Б-р-р-р!