Я остановился, утомившись долгой речью.
«Господи, что я несу? Кому пытаюсь объяснить, и что?»
В это время Берия наклонился к плечу Сталина и начал что-то говорить ему на ухо, тыча пальцем в лежавший перед ним лист бумаги. Сталин кивнул, глянул в мою сторону, и подвинул лист Постышеву. Тот что-то черкнул на нём, затем поднялся, держа лист в руках.
Чёрный цвет в окнах потерял свою радикальность, в нем появились серые оттенки, близился рассвет, да и ветер похоже утих. Меня опять стало беспокоить чувство нереальности происходящего, когда Постышев начал:
– Вот постановление, вынесенное Особой тройкой. Вы обвиняетесь в антисоветском заговоре, неуважении к суду и приговариваетесь…
– Какая тройка? Вы что, рехнулись? Я живу в двадцать первом веке, мне ваши игрушки…
Голос прервался, перед глазами снова всё поплыло, в груди заболело так, будто забравшаяся туда сумасшедшая кошка рвала когтями моё бедное сердце...
Неожиданно отворилась боковая дверь, которую я раньше не приметил в полумраке, оттуда хлынул яркий свет и выбежала толпа каких-то молодых людей. Стало шумно, свет бил в глаза, я зажмурился, но тут кто-то схватил меня за руку и принялся ею трясти.
– И как? Понравилось?
Я приоткрыл глаза. Передо мной стоял высокий худой юноша, с чёрными вьющимися волосами, на шее у него болтался большой белый бант. Он тряс мою руку с такой неистовостью, что я, испугавшись за её судьбу, осторожно освободился от рукопожатия.
– Что? – наконец удалось мне выдавить из себя. – Что понравилось?
– Ну, наша инсценировка? – молодой человек весь светился восторгом, будто выиграл главный приз в лотерею.
Я обвёл глазами комнату, вокруг были сплошные улыбающиеся молодые лица. Куда делись мрачные типы, допрашивавшие меня – я не понял. То ли они выскользнули через эту же боковую дверь, в суматохе, то ли смешались с толпой.
Молодой человек всё стоял и смотрел мне в лицо, с вопросом во взоре. Его коллеги, такие же молодые, с лохматыми шевелюрами, тоже затихли и уставились в мою сторону, будто в ожидании какого-то откровения.
Странное чувство посетило меня. Такое случается, когда рассматриваешь старую пожелтевшую фотографию, на которой запечатлены чьи-то жизнерадостные физиономии, и внезапно осознаёшь, что с момента съёмки прошло много-много лет, и все эти прекрасные улыбающиеся люди давно мертвы… я потряс головой и наваждение исчезло.
Улыбнувшись, как можно радушнее, я ответил:
– Всё прошло просто замечательно! Прекрасная инсценировка, отличные актёры!
Они сразу как по команде успокоились, отвернулись и продолжили общение между собой. А тот молодой человек, он всё тряс мою руку, и наконец что-то вложил мне в ладонь, какой-то кусочек картона.
– Вот, – сказал он, широко улыбаясь, – меня можно легко найти здесь…
Вспышка света полыхнула перед глазами, страшно заболела грудь, я закашлялся и открыл глаза.
– Всё! Хватит! Он очнулся! — прокричал грубый мужской голос возле самого моего уха.
Я с трудом сфокусировал зрение и увидел перед собой незнакомое мужское лицо в очках. Мужчина светил маленьким фонариком прямо мне в глаза, я закрыл их снова и прохрипел:
– Перестаньте, что вы делаете.
– Вы можете сказать, как вас зовут? – спросил мужчина.
– Конечно могу, что вы за ерунду спрашиваете?
– И как? – не отставал он.
– Андрей Сергеевич.
– А фамилия?
– Рябко! Да что происходит, в конце концов? Где я?
– Вы попали в аварию, этой ночью, и теперь находитесь в больнице. – ответил мужчина. Он отошёл от моей постели и сказал женщине в белом халате, стоящей рядом:
– Оставьте его, теперь пусть отдыхает.
– Подождите! – взмолился я хриплым шёпотом. – Расскажите подробнее, я хочу знать.
Мужчина остановился в дверях палаты.
– Что именно?
– Что случилось? Что со мной, вообще?
Он произнёс успокаивающим тоном:
– У вас сломаны пара рёбер, от удара о руль, ещё имеется ушиб головы, но это всё не страшно, а в остальном – вы легко отделались. Мы беспокоились, что вы долго не приходите в себя, но теперь, опасений нет.
– Вы говорите, я попал в аварию? Где? Когда?
– Сегодня ночью. Вас нашли солдаты, в лесу. Там неподалёку воинская часть, они шли менять часовых на посту и заметили вашу машину. Вы зачем-то съехали с основной трассы, углубились в лес и врезались в дерево, по всей вероятности, заснули за рулём.
Я молчал, пытаясь переварить полученную информацию и сопоставляя её со своими видениями. Врач постоял ещё немного в дверях, затем порылся в кармане, и, подойдя ко мне, подал обрывок бумажки.