— Так оно и есть. — Взгляд Кэйт Валера был полон таинственности. В этот момент в песке завязла и она. — Бесполезно пытаться лазить по дюнам в клоунских башмаках. Придется снять. Идите дальше один, а я вас догоню.
— Уйти и бросить леди в беде? Ни в коем случае. Ну-ка… — Джефф опустился рядом с ней и принялся развязывать крепко затянутые шнурки. Она откинулась назад, опершись о дюну, напряженно переводя дыхание.
— Вы уверены, что поступаете правильно, задерживаясь здесь, наедине со мной? — отважилась спросить Кэйт. — Ваша мама была так расстроена, когда наши дети исчезли вместе. Если теперь исчезнет и ее мальчик… — Она прикусила губу, поняв, что позволила себе чересчур много.
— Я — взрослый мальчик. Даже моя мама понимает это. — Джефф расшнуровал один из бесформенных башмаков и снял его вместе с толстым носком. Обнаженная ступня была розовой, как у ребенка. На мгновение он задержал ее в своей большой ладони, чувствуя ее тепло. Электрическая искра ударила его в руку, пробуждая во всем теле ответный импульс.
Нет, это совсем не вовремя!
— Согласен, мама иной раз чересчур напориста. — Он быстро протянул руку ко второму башмаку. — Но не стоит судить слишком строго. Она же не знала, что в шестьдесят лет придется воспитывать еще одного ребенка, однако старается как может. Она по-своему любит Эллен, но рискну предположить, им очень непросто вместе. Иногда это заметно.
Голубовато-зеленые глаза изучали его из-под нарисованных кругов.
— Можно спросить: что случилось с матерью Эллен?
— Она умерла чуть больше года назад. Погибла в автокатастрофе. — Джефф дернул неподдающийся шнурок. Он не хотел вспоминать все омерзительные подробности — пристрастие Меридит к алкоголю, ее роман с одним из его клиентов, тяжелый развод, который состоялся бы, если бы за шесть дней до суда она не выехала в своем «мерседесе» на встречную полосу под колеса грузовика…
— Мне очень жаль, — произнесла Кэйт.
— Нам всем было… жаль. — Джефф развязал наконец узел и снял второй башмак. — Если мы хотим отыскать наших детей, надо поторапливаться.
Он протянул ей руку, удивляясь силе, таящейся в ее тонких пальцах. Подождал, пока она свяжет шнурки вместе и забросит башмаки через плечо, и вместе с ней начал карабкаться на дюну. Под ее голыми ногами осыпался песок.
Кэтрин. Кэйт. Кэйт Валера. Приятное на слух имя. Почти такое же приятное, как ее голос. И ее глаза.
Боже, о чем это он? Он не готов к встрече с другой женщиной, не говоря уж о взбалмошной бунтарше в духе семидесятых годов, которая лепит горшки, носит клоунский наряд и — откуда ему знать? — может, полная уродина под гримом. Рано или поздно он женится — пусть лишь для того, чтобы у Эллен снова была мать. Пара свиданий, которые он назначил за последние два месяца, кончились полным провалом: воспоминания о неудачном браке были еще слишком свежи, чтобы заводить серьезные отношения.
Почему тогда он так чертовски много размышляет об этом? Он же не собирается встречаться с этой женщиной. Они просто вежливо общаются, и все. Вот отыщут своих детей и разойдутся в разные стороны.
— А как насчет вас? — спросил он. — Вы сказали, что живете одна.
— Отец Флэннери… он… ну, мы разошлись до ее рождения.
— Флэннери? Это в честь Флэннери О'Коннор?
— Ага. Моя любимая писательница. Читали?
— На первом курсе профессор английской литературы рекомендовал нам пару ее рассказов. — Джефф как назло не смог припомнить их названия или содержание. — Значит, ваша дочь тоже писательница?
— Это точно. Она уже исписала четыре записные книжки. А вдруг? Может, это станет бестселлером, и Джо-Джо с дочерью отправятся в круиз?
— Но почему русалки? Боже, почему не писать о чем-то, что имеет смысл, о чем-то реальном, наконец?
Синяя молния вспыхнула у нее в глазах.
— Полегче, мистер! Флэннери — мировой лидер среди знатоков русалок!
— Тогда я не могу представить себе, что у них с Эллен может быть общего. Эллен воспитана так же, как я, — в мире реальности и правды. Никаких говорящих кофейников. Никаких животных с человеческими голосами. Никаких драконов, принцесс…
— И только плюшевые медведи, анатомически безупречно правильные? Какая скука, бедное дитя…
— Прошу прощения, — Джефф замер на ходу, — вы собираетесь учить меня, как надо воспитывать мою дочь?
Она повернулась к нему, стоя на самой вершине дюны.
— Я ничему не собираюсь вас учить, вы, надутый…
— Полегче, леди!
Поднявшись на цыпочки, она бесстрашно посмотрела ему в глаза.