— Сегодня мы не сажаем цветы. Сегодня мы красим теплицу, что не менее важно, потому что если теплица сломается, не останется ничего, что защищало бы растения. — Это были слова, которые вылились из ее рта в тот день в теплице. Она положила кисточку в его руку, и когда ленты, связывающие их вместе, ослабли, их пальцы покрылись белой краской — временной копией отпечатков пальцев друг друга.
День был жаркий, неумолимое солнце поражало их тела, пока они работали. Пот стекал по его спине, и он стянул с себя рубашку, не давая ему впитаться в ткань. Когда его кожа была обнажена, увядающие линии попались ей на глаза, отчего она улыбнулась.
— Они начинают исчезать. — Сказала Аделаида, положив руку на них.
— Хотелось бы, чтобы это не происходило. — Произнес он, дрожа под ее прикосновением. Гарри услышал ее смех, и его тело вздохнуло, когда он почувствовал, как ее летние губы поцеловали его кожу.
— Я же говорила, что ты не захочешь. — Прошептала она и вдруг ее губы прижались не только к его коже, но и к его устам. Она поцеловала его с такой тоской, такой меланхолией, что он подумал, не наступила ли осень слишком рано и приземлилась на ее небесные губы.
Когда их рты разъединились, казалось, что она собиралась что-то сказать, но он так и не узнал этого, потому что голос, пронесшийся по саду, потерял ее слова навсегда.
— Аделаида, это ты? — Они повернули головы и увидели старика, стоящего в дверном проеме большого особняка. На губах Аделаиды расцвела улыбка и в ее глазах появились звезды, когда она крикнула ему в ответ.
— Да, это я! — Она отпустила Гарри и побежала к старику. Ее ноги отскакивали от травы, когда девушка двигалась, а ее волосы парили в воздухе, как перья разорванной подушки. Она обняла мужчину и он засмеялся, также обняв ее.
— Францис, я так рада тебя видеть! Кажется, что ты здесь больше не появляешься. — Девушка засмеялась, а старик улыбнулся. Его лицо было изрезано молотком времени, трещинами на его коже и серой щетиной, украшавшей его подбородок, но призрак тысячи улыбок играл в уголках его глаз.
— О, Адди, это ты та, которой здесь больше нет, я так сильно скучал по тебе. — Сказал Францис Дэдау и его щетина щекотала ее щеку, пока он говорил. — Так приятно снова видеть твое милое личико. — Мужчина отпустил ее и посмотрел ей в глаза. Но вскоре его взгляд оторвался от нее и остановился на мальчике у теплицы. Юноша рисовал, его руки и лицо были забрызганы белой краской, и время от времени он поглядывал на них и его добрые глаза видели невероятную пару друзей. — Кто это? — Спросил мужчина и указал на юношу.
— Это Гарри. — Ответила она, заправляя прядь волос за ухо. Пока блондинка говорила, на лице старика застыло странное выражение, словно он смотрел на старую фотографию человека, которого давно знал.
— Как прекрасно, — произнес он, его глаза все еще плавали в бассейне давно ушедших чувств. — Иметь кого-то, кто не просто хочет сажать цветы вместе с тобой, но и заботиться о теплице тоже.
После этого они замолчали, его слова зависли в воздухе, мелодия его голоса была подвешена над их головами, когда пара глаз упала на кудрявого мальчика.
— Ох, я почти забыл. — Сказал Францис, нарушая ностальгическое молчание. Он вытащил из кармана пожелтевший конверт, который был запечатан, но она знала, что в нем содержатся обещания следующих месяцев ее жизни. Она знала сколько там нулей, и она могла видеть мрачные лица, когда девушка закрывала глаза. — Ты точно уверена, что не собираешься передумать? — Спросил мужчина, передавая ей конверт.
— Да, я уверена. Ничего не изменилось. — Некоторые люди, возможно, ожидали, что ее голос будет дрожать, но он не дрогнул. Она была сильной, ее губы обернулись вокруг слов с уверенностью, которой она придерживалась с тех пор, как впервые написала синий список.
— Ты — решительная леди. — Сказал Францис, звезды в ее глазах отражались в его темном бассейне. Аделаида улыбнулась и ее любовь к мужчине напротив нее моментально осветила лицо девушки.
— Да, — сказала она. — Да, я такая.
— Тогда все, что осталось сделать — сказать «до свидания». — Произнес Францис, снова обнимая ее.
— До свидания, Францис, я надеюсь, что мы скоро увидимся. — Пропела она, и когда девушка побежала через сад к мальчику-художнику, старик прошептал самому себе:
— Я тоже, моя дорогая Вэнди, я тоже.
Долгие часы дня прошли, когда солнце путешествовало через голубое небо, и когда краска высохла на стенах теплицы, они повернулись спиной к корням цветов, а лицом к цветам вишни.
Когда деревья сменились домами, и повороты, которые они делали, постепенно показывали знакомые улицы, у них закончились слова и одеяло шерстяной тишины обернулось вокруг них. И когда они проехали по подъездной дорожке и пробрались в дом, Гарри сказал:
— Спокойной ночи.
И она ответила:
— До свидания.
А он даже не заметил.
Гарри должен был это сделать, потому что ее слова упали на землю вместе с первыми розовыми лепестками вишни, и к утру Аделаида исчезла. Красные, синие и желтые линии карты в ее руке и синий список городов в ее кармане.
========== 4.0 ==========
Бледные лепестки цветущей вишни летели к земле, как снег с белого неба в зимний день. Но это был не зимний день, а летний, и меланхоличное зрелище падающих лепестков не делало ничего, кроме как накрывало завесой печали его глаза, когда они падали на них. Лепестки раскидали свои розовые тельца по всему саду и, когда они наваливались друг на друга, зеленая трава лишалась вида голубого неба над ней.
Его глаза были пьяны в утреннем свете, и когда он потянулся и убрал вьющиеся волосы с лица, на его губах появилась легкая улыбка, потому что он еще не видел падающих лепестков.
Другая сторона кровати была холодная, как будто там никто никогда не спал, но он знал, что это неправда, потому что Гарри слышал ее мягкий храп всю ночь и чувствовал, как ее пульс бьется под простынями. И юноша хотел, чтобы это все принадлежало кому-то другому.
Полы скрипели под его ногами, когда он спускался по лестнице, звук радио вернулся к своим обычным волнам, а запах темного кофе щекотал его нос. Там стояла Эбигейл в черном обтягивающем платье.
— Доброе утро. — Сказал он, его хриплый голос впервые прозвучал за этот день.
— Тебе тоже доброе утро. — Ответила Эбигейл и на ее красных губах появилась улыбка. Гарри подошел к ней и поцеловал в щеку, тихое гудение вырвалось из нее, когда его губы коснулись ее кожи.
— Хорошо спалось? — Спросил юноша, а запах кофе и ванили напомнили ему о первых днях проведенных с ней. Когда они ходили в маленькие кафе и вели бесконечные разговоры на различные темы. О, как божественны были те дни, как легко он позволил себе влюбиться в нее. Гарри влюбился в нее, он убедил себя в этом. Это могло быть только увлечением, но, тем не менее, оно было реальным.
— Да, хорошо. — Ответила женщина и ее ванильное дыхание защекотало его кожу.
В ранние утренние часы, когда на заднем плане дребезжала музыка и на губах красовался кофе, их голоса поднимались и опускались, попадая в ногу друг с другом, пока они исследовали пустые объекты с бесконечным запасом слов. Но на первый взгляд, часы и минуты имеют золотые крылья, которые несут их гораздо быстрее, чем любые другие, и вскоре он почувствовал, как ее запах исчезает, когда она оставила его одного на кухне с пустыми кофейными чашками — напоминанием о ней.
Тем не менее, серебристые часы дня пролетели незаметно, и его глаза ни разу не пробовали падающие лепестки на вкус. Его мысли были погребены глубоко на страницах навечно счастливых историй, никогда не осознавая, что история, которую он прочитал, может оказаться более актуальной, чем он когда-либо мог ожидать.