- Ох, не лучшая идея приятель! Яд анчарского кораблика скоро убьёт тебя… ох ну и силён же ты! – дрогнувшим голосом произнёс темнокожий наёмник, пытаясь освободить руку.
Похоже уже и мысли в голове начинали путаться, ведь этот яд не убивал, он действовал иначе.
Взгляд Дума стал блуждать вокруг и вдруг он увидел возле себя, торчащую из земли рукоять чёрного меча. Это был не его меч, но выглядел он до боли знакомым. Воспользовавшись тем, что асест отвлёкся, офицер наконец смог высвободить свою руку из железной хватки.
- Ух… Как тебя зовут? – хоть наёмник и находился рядом, казалось, что голос его звучит откуда-то издалека, – Я Фумо…
Инквизитор не собирался отвечать ему. Внезапно дыхание спёрло и первые мысли были, что всё дело в яде, но затем последовал чертовский холод – клубы пара вырывались из-под его маски.
Свет остатков пожара, окончательно померк, погружая лагерь в кромешную тьму. Однако это продлилось не долго – свирепый порыв ледяного ветра разогнал облака, освобождая луну из плена, позволяя ей озарить становище. Наёмники испуганно оглядывались по сторонам, ежась от холода.
Спустя пару мгновений с неба пошёл снег. И тут Марагвейн всем своим нутром почувствовал безумное буйство магии.
Работорговцы испуганно завопили и за один удар сердца, свирепый порыв ветра разметал их в стороны. Дум повалился на землю.
Он первым заметил, что возле наёмников возникла фигура женщины, чьи белые волосы отливали серебром под светом ночного светила. А глаза – чёрные с серебром, холодные словно сталь, обжигали.
Фумо, что-то кричал ей, хоть Дум и не различал слов, он понял, что тот пытается успокоить женщину. Однако её бледное лицо оставалось хладнокровным. Подняв руку, она сжала ладонь в кулак – ползавший на карачках лидер работорговцев страшно закричал – вокруг его головы сформировалось некое подобие воздушной сферы, которая начала выкачивать воздух из его лёгких.
Толстяк хватался за горло, пытаясь хоть как-то помочь себе, но сфера не пропускала его руки выше. От отчаяния, вастак стал раздирать ногтями себе горло.
Эта женщина была воплощением холодной ярости. Подобная ларам, она молча стояла и смотрела на Марагвейна.
Их взгляды встретились на мгновение, а затем Дум провалился в беспамятство.
***
Чье-то пение разбудило его. Это была старая народная песня, та что есть у каждого из народов и если слова могут немного различаться, то напев всегда один и тот же. Песня о судьбе и предназначении.
Открыв глаза, он понял, что находится в движущейся телеге. Плечо было перебинтовано, а сам он лежал в своей дорожной одежде, укрытый теплым одеялом. Повернув голову, он увидел женщину необычайной внешности: острые черты лица, бледная кожа, белые волосы. Кто-то сказал бы, что она на любителя, и он как раз был любителем.
Солнечный свет переливался серебром на её волосах.
Она пела, а он не смел ей мешать. Ибо голос её звучал слегка иначе, не так как у людей. Казалось, что она пришла к нему из старых сказок.
Внезапно замолчав, дама повернулась к нему лицом. Это была она – та самая колдунья из лагеря работорговцев. На мгновение Думу показалось, что белок её глаз был чёрным, как самая глубокая ночь. Спустя мгновение, на него смотрели серебряные глаза с вертикальными зрачками. Слегка смутившись, она поправила свои короткие волосы, открыв на мгновение кончик своего заострённого уха.
- Эльфийская кровь...! – еле слышно произнёс Марагвейн.
Полуэльф лучезарно улыбнулась ему.
Автор приостановил выкладку новых эпизодов