Покопавшись в памяти, колдунья вспомнила жуткую картину из своего детства, как горожане закидывали камнями и забивали палками бедного алконоста, что случайно залетел к ним в городок.
Полуэльфийка поёжилась.
- На солнечном свету, перья этой птицы сияют словно золото, - пояснил Дум, - ночью же, в лучах лунного света, они отливают серебром.
Возвращая девушке перо, он улыбнулся ей.
Раздосадованная Заря приняла перо и несколько мгновений поразмыслив, подбежала к Идаволлу и аккуратно прикрепила свою находку к его шляпе.
Оторвавшись от свирели, менестрель польщённо улыбнулся и с уважением произнёс:
- Спасибо, госпожа.
Как раз в этот момент, Лиса заметила, что под звуки, напоминающие раскаты далёкого грома, жар-птицы покинули своё временное пристанище и удалились в сторону рассветного солнца.
- Пора собираться. – выпустив крайнее облачко дыма, произнёс асест выбивая трубку.
Вернувшись в лагерь, они наскоро позавтракали и принялись собираться в дорогу.
- Слушай, Марагвейн – а почему ты в боевом снаряжении? – между делом, наконец задала вопрос, который мучил их всех уже долгое время, колдунья.
Заря и Идаволл прекратили свои сборы, наблюдая за инквизитором.
- Ночью, в лагерь забрёл чёрт-шатун. – спокойно ответил он.
Все выглядели весьма изумлёнными.
- Я ничего не слышала ночью… - растерянно произнесла травница.
- Впервые слышу о таких. – озадаченно отозвался бард, приторачивая свою поклажу к седлу.
Лиса лишь смущённо пожала плечами.
- Такое бывает, иногда. Когда черти отбиваются от стаи, они «меняются» - их организм перестраивается для выживания в одиночку, и они начинают бродить по округе в поисках себе подобных. Найдя стаю, они могут, как деградировать обратно, так и эволюционировать в бесов. Нам до сих пор не совсем ясно, чем это обусловлено. Если честно, то внешне они как раз и напоминают промежуточное звено между чертями и бесами.
— Значит от барьеров всё же есть толк. – задумчиво почесав подбородок, произнесла эльфийка.
Дум удивлённо выгнул бровь
- Всегда есть.
- Ха, а я думал, что у тебя просто паранойя. – рассмеялся Идаволл, заскакивая в седло. Травница тут же метнула в него холодный взгляд, но менестрель просто сделал вид, что не заметил его.
Марагвейн, как-то странно улыбнулся.
* * *
К полудню, компания подъехала к заезжему дому, что располагался на берегу широкой свирепой реки, истоки которой уходили далеко в горы.
Перед входом, асест захотел подзадержаться на улице, сославшись на то, что решил проследить за тем, как слуги примут их лошадей и мула Зарины.
- Наверное, опять пойдёт ставить свои барьеры. – съязвил менестрель, когда удостоверился в том, что Марагвейн его не услышит.
Однако Белая Лиса сразу поняла в чём дело – она заметила те взгляды, которые прислуга украдкой бросала на Дума с Зариной. Колдунья знала, что в Ресакие асестов не жалуют и если в одном селении на них не обращают внимания, то это не значит, что так будет везде.
Распахнув скрипучую дверь, петли которой уже давным-давно следовало смазать, спутники очутились в просторном помещении постоялого двора.
Несмотря на то, что заведение находилось довольно-таки отдалённо от крупных городов и торговых путей, в нём было весьма людно.
Пробираясь через зал, в сторону ближайшего свободного места, минуя утварь и посетителей, взгляд Лисы задержался на одном из столиков, что располагался чуть поодаль от остальных. За ним устроилась весьма примечательная пара постояльцев: высокий эльф-мужчина с кожей белой, как кость и необычайными малиновыми глазами, а также его спутник – низкорослый и коренастый, рыжеволосый человек с серо-зелёными глазами и неприятным лицом, которое украшала широкая ухмылка. Даже одежда этих двоих, всем своим видом кричала о том, что они явно не из этих мест.
Также особое внимание она обратила на странное кольцо с огромным рубином, что украшало безымянный палец альбиноса.